— Время? — Мой голос похож на грубое карканье, но, к счастью, приложение моего телефона распознает его.
— Час ночи, — сообщает мне голос робота.
Есть три пропущенных звонка и множество текстовых уведомлений, поэтому я откидываюсь на матрас и просматриваю, чтобы посмотреть, что происходит. Мое сердце колотится, когда я вижу, что два звонка из больницы, и меня охватывает облегчение, когда голосовая почта сообщает мне, что они звонят просто для того, чтобы сообщить мне положительные новости о здоровье моего отца. Третий звонок от Келлана, как и сообщения.
Келлан: Позвони мне.
Келлан: Все в порядке? С твоим отцом все в порядке? Позвони мне, когда получишь это сообщение.
Келлан: Хорошо, я скажу тебе так. Майлз не трахал Арабеллу.
Я тихо фыркаю. Ни хрена себе, Шерлок.
Келлан: Ладно, сейчас ты меня пугаешь. Ты никогда не молчишь так долго. Позвони мне, блядь.
Остальные сообщения практически то же самое, только больше ругани. Я нажимаю набрать его номер. Неудивительно, что он отвечает после второго гудка.
— Что за хуйня? Где ты был?
— Извини, я спал. Только что проснулся. — Я потираю висок, пытаясь облегчить боль. — С папой все в порядке. Позвонили из больницы и сказали, что он может вернуться домой через пару дней.
— Это хорошая новость.
— Да. — Я закрываю глаза.
— Приняла ли школа решение о том, можешь ли ты вернуться?
— Насколько я слышал, нет. — Я зеваю, почесывая челюсть. — Елена привела Арабеллу сегодня раньше ... Вчера, я имею в виду.
Я не рассказал ему, что произошло между нами, только то, что она сбежала после утечки видео.
— Итак, вы играете в «счастливые семьи» на Рождество.
После того, что произошло ранее, я почему-то сомневаюсь в этом.
— Я сделаю все, что в моих силах. Мой отец будет дома. Последнее, чего я хочу — это вернуть его в больницу. В следующий раз он может не выжить. — И я не думаю, что переживу чувство вины за это.
За моей дверью раздается шум, шаги, сопровождаемые тихим голосом, который я не совсем отчетливо слышу. Я хмурюсь. Уже поздно. Никто из обслуживающего персонала здесь не живет и должен был уйти несколько часов назад. Остаются два человека.
— Я собираюсь идти. Я позвоню тебе позже, если будут какие-нибудь новости. — Я заканчиваю разговор и бросаю свой сотовый на кровать, затем поднимаюсь на ноги.
Схватив футболку со спинки стула, я натягиваю ее через голову, пересекаю ковер и открываю дверь. Елена стоит в дверях комнаты Арабеллы, и они тихо разговаривают. Голова Елены поворачивается ко мне, когда я выхожу в коридор.
— Илай! Я тебя разбудила? Прости. Я только что вернулась из больницы.
Я провожу рукой по волосам, убирая их с лица.
— Как папа?
Она улыбается, и в ее глазах действительно читается неподдельное облегчение.
— Намного лучше. Я попросила больницу оставить тебе сообщение. Ты получил его? Только после того, как ты ушел, я поняла, что у меня нет твоего номера, поэтому я не могла позвонить тебе сама.
— Я получил. Спасибо.
Движение рядом с ней привлекает мое внимание, и я нахожу Арабеллу прислонившейся к дверному косяку, ее пристальный взгляд прикован ко мне. Она отводит взгляд, когда видит, что я смотрю.
— Я возвращаюсь в постель, — говорит она своей матери. — Увидимся утром, Елена. — Она закрывает дверь за нами обоими.
Тишина сгущает воздух между нами, неловкая и тяжелая.
— Я как раз собиралась спуститься вниз, чтобы выпить горячего шоколада. Для кофе уже слишком поздно, хотя я определенно могла бы убить за один. Не хочешь присоединиться ко мне? — Оливковая ветвь предлагается неуверенным голосом, но я узнаю, что это такое. И, ради здоровья моего отца, я принимаю это.
— Конечно. Я все равно думал о том, чтобы сделать сэндвич.
Мы проходим по коридору и спускаемся по лестнице на кухню. Я уверен, что у кухарки найдутся слова, чтобы сказать, когда она придет утром и обнаружит, что мы совершили набег на ее запасы, но я разберусь с этим позже. Эта женщина практически вырастила меня. Когда я открываю холодильник, чтобы посмотреть, что можно съесть, мой взгляд падает на тарелку с бутербродами, завернутыми в обертку и маленькой этикеткой. Сообщение заставляет меня улыбнуться.
Илай, ты будешь голоден, когда проснешься. Я чуть раньше просунула голову в твою дверь, но не хотела тебя беспокоить. Я ожидаю, что эта тарелка будет пустой и окажется в посудомоечной машине, когда я приду. Убедись, что ты пьешь что-нибудь безалкогольное!
Поппи
Я достаю её, разворачиваю и ставлю на стол. Елена перемещается в другой конец кухни, тихо готовя две кружки. Это кажется странным. Как будто я предаю свою маму, позволяя этой женщине делать то, что она всегда делала для меня. Я подавляю инстинкт наброситься на нее и тихо поблагодарить, когда она ставит кружку передо мной. Она садится на стул с противоположной стороны стола.
— У нас получилось не самое лучшее начало, — говорит она.
Я киваю.
— Я уверена, Арабелла громко говорила о том, какая я ужасная мать.
Я жду, что она начнет защищаться. Она удивляет меня, когда этого не делает.
— Она не ошибается. Я была чуть старше ребенка, когда родила ее, и я не была готова завести ребенка. Я потратила много времени, убегая от того факта, что я мама. — Она делает паузу, чтобы сделать глоток своего напитка, и вздыхает. — К счастью для нее, она никогда не нуждалась во мне. Иногда я задаюсь вопросом, было бы ли бы для нее лучше, если бы я никогда не возвращалась домой.
Я откусываю от своего сэндвича, прожевываю, глотаю, а затем смотрю на нее.
— Почему ты мне это рассказываешь?