— Нет.
— Спасибо. Первый тест закончен. Я продолжу вопросы. Вы должны отвечать на них только «да» или «нет». Вам понятно?
— Да.
— Ваша фамилия Пастухов?
— Да.
— Вы курите?
— Нет.
— Вы пьете?
— Нет.
— Вы употребляете наркотики?
— Нет.
— Вы убивали людей?
— Нет.
— Вы умеете убивать людей?
— Нет.
— Вам нравится убивать людей?
— Нет.
— Вы воевали в Чечне?
— Да.
— Вы были капитаном спецназа?
— Да.
— Летом 96-го года вы были на Кипре?
— Да.
— Вы были там для выполнения специального задания?
— Нет.
— Осенью 96-го года вы были во Флоренции?
— Да.
— Вы выполняли там специальное задание?
— Нет.
— Летом прошлого года вы участвовали в ралли «Европа — Азия»?
— Да.
— Вы участвовали в ралли с целью выполнения специального задания?
— Нет.
— Вы участвовали в ралли для собственного удовольствия?
— Да.
— Вы богатый человек?
— Нет.
— Вы бедный человек?
— Нет.
— У вас джип «ниссан-террано»?
— Да.
— Вы купили его за двадцать тысяч долларов?
— Да.
— В деревне Затопино вы строите новый дом?
— Да.
— Это стоит немалых денег?
— Да.
— Вы получили эти деньги за выполнение специальных заданий?
— Нет. Я выиграл их в казино. И хватит, доктор. Это совсем не так интересно, как я думал.
— Но мы еще не закончили обследования. Вы согласились на него добровольно. И подписали обязательство.
— Там сказано, что я могу закончить проверку в любой момент. Я это и делаю. А если господам, которые следят за нами по монитору, хочется меня о чем-то спросить, пусть прямо и спросят. Если захочу, отвечу.
— А если не захотите?
— Не отвечу.
— Кроме полиграфа есть и другие способы узнать правду.
— Можно и мне задать вам вопрос? Отвечайте на него только «да» или «нет». Вам нравится, когда вам угрожают?
— Нет.
— Мне тоже.
IV
В просторном, обставленном современной мебелью кабинете на втором этаже подмосковного военного госпиталя, как раз над комнатой, в которой проходило тестирование на полиграфе, включился микрофон селектора, и голос оператора, проводившего обследование, спросил: «Разрешите зайти?» Подполковник Егоров вопросительно взглянул на человека в наброшенном на плечи белом крахмальном халате, который, нахохлившись, сидел за письменным столом. Узкий плоский череп без единого волоска и крупный нос с горбинкой придавали ему сходство со старым, но все еще сильным грифом, грозно сидящим на скале и оглядывающим подвластные ему выси и низины. Ему было немного за шестьдесят, но ни следа дряхлости не проступало на его хмуром властном лице. На молчаливый вопрос Егорова он лишь коротко покачал головой.
— Вас вызовут, — бросил Егоров в микрофон и выключил селектор. Немного выждал и спросил:
— Что скажете. Профессор?
Человек, которого Егоров назвал Профессором, не ответил. Он молчал, углубившись в какие-то свои мысли и не обращая ни малейшего внимания на взгляды, которые незаметно бросал на него подполковник Егоров.
Он впервые увидел Профессора всего две недели назад, когда был срочно вызван в Москву и включен в операцию чрезвычайной, как ему было сказано, важности. Этот человек очень его интересовал, но Егоров старался не выдать своего интереса.
— Что скажете. Профессор? — повторил он и вновь не получил никакого ответа.
Профессор несомненно услышал вопрос, но мысли его были сейчас заняты другим.
Подполковник Егоров догадывался чем. В этот подмосковный закрытый госпиталь Профессор приехал из Кремля, после разговора с одним из высших руководителей России. Разговор, как мог судить Егоров, был очень тяжелым, и атмосфера этого разговора, атмосфера того неведомого высокого кабинета словно бы воцарилась и здесь, среди этой современной легкомысленной мебели, высоких зеркальных окон и желтеющих берез на аллеях окружавшего санаторий парка. Подполковнику Егорову никогда не приходилось участвовать в подобных совещаниях, на таком уровне, но он даже по мрачности Профессора понял, какого рода был этот разговор. В тех высоких кабинетах никогда не ругались и редко называли вещи своими именами. Там нельзя было задать прямой вопрос и получить на него такой же прямой ответ. Это был не первый разговор Профессора с высоким начальством.
После первого подполковник Егоров позволил себе поинтересоваться, о чем шла речь. На что Профессор вполне серьезно ответил: