— То есть это была забота обо мне?
Люси вздернула подбородок.
— Я считала, что тебе удобно всегда иметь под рукой исполнительного и пунктуального секретаря, — не без сарказма ответила она.
Итак, сабли наголо! Приятное возбуждение охватило Джеймса. Словесные дуэли с Люси всегда оживляли его рабочий день, но сегодняшний день сулил стать чем-то совершенно особенным.
— Значит, все делалось исключительно ради меня? — решил спровоцировать он ее.
Не получилось.
— Нет. Меня это тоже устраивало, — спокойно ответила она. — Но теперь я решила изменить приоритеты.
— То есть ты больше не будешь заботиться о моем комфорте?
— Что-то я не заметила, чтобы в пятницу вечером ты затруднил себя побеспокоиться о моем, — едко парировала Люси.
— Так-так. Похоже, дело не только в Орландо. — Джеймс, сидевший до этого на краешке стола Люси, встал на ноги, решив проверить свои подозрения. Воспоминание о том, как она таяла в его объятиях во время танца, придало ему уверенности. — Я здорово тебя разозлил, и ты решила поквитаться. Так, Люси?
Глаза Люси тоже выдавали ее возбуждение.
— А почему я не должна вести себя так, как мне хочется?
— Должна, — медовым голосом согласился Джеймс. — Обязательно должна.
Он стал медленно обходить стол, с удовольствием наблюдая, как Люси все крепче сжимает спинку своего стула, как будто борется с желанием отступить. Исходившее от нее напряжение было осязаемым, возбуждая Джеймса еще сильнее.
— Я вовсе не намеревалась сводить с тобой счеты, Джеймс. Просто решила доставить себе удовольствие.
— Ты доставила его и мне тоже.
Люси глубоко вдохнула, и ее груди соблазнительно приподнялись. Джеймс понимал, что ударившая ему в голову кровь не позволяет трезво воспринимать ситуацию, но желание во что бы то ни стало поймать в свои сети эту женщину-бабочку затмило все.
Люси отвела от него возбужденный взгляд и посмотрела на стеллаж с папками.
— Есть что-нибудь срочное?
— Ты полагаешь, я могу думать о работе, когда ты одета подобным образом?
Ее взгляд снова метнулся к его лицу, но на этот раз в ее глазах читался ответный вызов.
— Ты сам сказал, что мне пора прекратить раскладывать все свои поступки по полочкам и прятаться от жизни.
— И я был прав. Было преступлением прятать такие роскошные волосы, стягивая их в пучок. Они должны быть всегда распущены. — Джеймс протянул руку и пропустил сквозь пальцы длинную прядь. Нежнейший шелк…
Люси стояла, не шевелясь. Ни слова или жеста протеста. Джеймсу показалось, что она затаила дыхание, но в глазах ее не было ни шока, ни ужаса, скорее зачарованное удивление. Не получив отказа, он приободрился, напомнив себе для пущей уверенности, как она таяла в его объятиях во время танца. Но хочет ли Люси снова пережить эти волнующие ощущения?
Он должен знать.
Его взгляд спустился к ее рту. Чуть приоткрытые губы Люси были нежными, яркими и блестящими. Казалось, она только что выпила сок какой-то красной ягоды. Руки Джеймса инстинктивно обвились вокруг талии Люси и привлекли ее ближе, губы приникли к ее губам, как будто ради того, чтобы выяснить, какой же сок она пила. Она без сопротивления отдала свои губы в его распоряжение, и вскоре уже с готовностью и страстью отвечала на поцелуй. Ее руки сомкнулись на его затылке, притягивая его голову в страстном, неистовом, требовательном поиске удовлетворения.
Все эротические фантазии, где главными действующими лицами были он и Люси, не покидавшие его с пятницы, пронеслись в мозгу Джеймса. Он прошелся ладонями по соблазнительной округлости ее ягодиц, но плотная ткань юбки мешала ему насладиться ими в полной степени. Его руки решительно нырнули под юбку… и обнаружили лишь обнаженное тело. Неужели на ней нет трусиков?! Ах, нет, на ней трусики-стринги. Но они не помешают ему ласкать нежные полушария, стискивать их, прижимая ее к своей отвердевшей плоти.
Яростный танец их языков в глубине ее рта словно имитировал другие движения, еще более интимные, о которых они оба мечтали. Люси пламенела и таяла в его руках, становясь податливой как пластилин. Твердыми оставались лишь горошины ее сосков, бесстыдно демонстрирующие степень ее возбуждения.
Руки Джеймса потянули вверх облегающий топ и накрыли холмики грудей, погладили их, ощущая их крепость и упругость. Он сразу почувствовал, когда, подбираясь к соскам, его пальцы стали гладить нежные ареолы, что кожа здесь была другой текстуры, чуть морщинистая и более плотная.
Одних ощущений Джеймсу стало мало, он хотел немедленно увидеть их.