Она сморщила носик.
— Я не подумала о том, что отвлекаю тебя от работы. В любом случае утром я уеду, у меня тренировка по теннису.
Теннис.
Я ненавидел гребаный теннис.
— Я могу больше заинтересовать тебя, чем теннис, — сказал я, нависая над ней.
— Это из-за Адама? — спросила Харлоу, улыбаясь мне.
— Черт возьми, да, из-за него.
Она засмеялась и толкнула меня в грудь.
— Я не хочу быть с Адамом. Думаю, что достаточно ясно дала тебе это понять сегодня… и вчера, причем несколько раз.
Харлоу была права. Но я хотел, чтобы Адам тоже это знал.
— Ладно. Хорошо. Иди на свой теннис, но если я приду посмотреть на тебя в свое рабочее время, не злись.
Её глаза удивленно расширились.
— Ты не сделаешь этого.
Я наклонился и поцеловал её в уголок рта.
— Да, сладкая моя, сделаю.
Харлоу
Прошло три дня, прежде чем я вернулась в дом Нан. Грант уговаривал меня каждый вечер возвращаться в его квартиру. Когда он не был занят делами, то проводил время со мной, иногда, даже когда работал, все равно был рядом. Например, каждый день во время моих тренировок по теннису Грант сидел на веранде, которая шла по периметру главного здания клуба. Он пил кофе и работал за своим ноутбуком.
Адам понял намек. Он не был идиотом. Грант дал понять ему всё предельно ясно, когда перед каждой тренировкой провожал меня до самых ворот корта и целовал так, что я забывала, как дышать.
Однако сегодня, я была вынуждена вернуться к Нан. Я не могла переехать к Гранту. Нам следовало решить проблемы с Нан. Это все-таки был и мой дом тоже. И еще я хотела поговорить с Мейсом наедине, без присутствия Гранта, на тот случай, если Мейс захочет задать вопросы о моем новом парне.
Когда Гранту позвонил отец и попросил его съездить на юг штата, чтобы проверить как шли дела на строительной площадке одного из проектов, Грант хотел взять меня с собой. Но мне нужно было немного пространства, чтобы обдумать всё. Я чувствовала, что после стадии обычного общения наши отношения стали развиваться не просто быстро, а сверхбыстро. Мое сердце с трудом поспевало за такими изменения.
Я знала, что в тот момент, когда я первый раз отдала себя Гранту, я испытывала к нему глубокие чувства. Потом он разрушил всё. Я думала, что пройдет не мало времени, прежде чем я смогу вновь испытывать подобные чувства, или хотя бы что-то похожее на них. Но я поняла, как сильно ошибалась на этот счет. Они вернулись стремительно.
Пока я брила ноги этим утром и по ходу наблюдала, как Грант чистил зубы, я поняла, что все это ощущалось правильно. Нам было легко вдвоем. И это пугало меня. Он заставлял меня представлять наше совместное будущее. Но какое будущее я могла дать ему? Определенно не то, какое, как я предполагала, он всегда хотел. Грант не был влюблен в меня, поэтому окунаться в повседневную жизнь с ним было опасно. Раньше, я не волновалось о том, что мне могут причинить боль. Сейчас, я знала, что стала ранимой. Все зашло слишком далеко.
И я не знала, что с этим делать.
Я надеялась, что Мейс поделится со мной своей мудростью.
Когда я подъехала к дому, машины Нан не было, и я выдохнула от облегчения. Это было хорошо. Может быть, она уехала в очередное путешествие. Я вошла внутрь и заглянула на кухню, чтобы взять бутылку воды, прежде чем поднялась в свою комнату.
Моя комнаты была в таком же состоянии, в каком я её оставила. Нан должно быть сказала уборщице не заходить сюда. Меня это не сильно беспокоило. Я не оставила здесь большого беспорядка, кроме не заправленной постели. Я поставила бутылку воды на стол и села.
Мейс ответила на втором гудке.
— Сколько прошло времени, черт возьми, прежде чем ты соизволила мне позвонить, — прорычал он в трубку.
— Извини, я была занята, — ответила я.
— Не нужно мне пояснять. У меня уже есть идеи о том, чем ты была занята.
Мои щеки вспыхнули. Я ненавидела думать о том, что он слышал нас в самолете.
— Как дела? — спросила я его.
— Вкалываю, надрывая задницу. Когда Джим слег, я был вынужден взять всю его работу на себя. У него тяжелая работа. Я встаю рано утром и валюсь в постель очень поздно.
— Как долго он будет ходить в гипсе?
— Шесть недель. Я справляюсь. Трудная работа никогда не пугала меня.
Мировая общественность точно не могла представить себе, что единственный сын Киро трудился не покладая рук на ранчо в Техасе.