— Привет. Я еду домой. Возникли проблемы с Эмми. Мне нужно быть рядом с ней. И я хочу, чтобы ты приготовилась к тому, что скоро всё выйдет из-под контроля, как только они найдут тебя.
Найдут меня?
— Я не понимаю, пап. Что выйдет из-под контроля? Кто собирается найти меня?
— Одна сука слил информацию о твоей маме. Кое-кто из новеньких сотрудников клиники. Когда она узнала меня, она стала копать глубже. Потом ты приехала навестить свою маму, она узнала в тебе мою дочь. Сегодня вечером меня атаковали папарацци в Париже. Я еду домой, так как не хочу, чтобы эти стервятники крутились рядом с твоей мамой. Та сука уволена и выпровожена с территории клиники, но пресса атакует Усадьбу. Персонал в панике. Будь готова, папарацци могут добраться и до тебя.
Меня никогда не преследовали папарацци, так как я не представляла для них ни малейшего интереса. Сейчас с появлением моей мамы ситуация могла кардинально измениться.
— Чем я могу помочь, пап? — спросила я, беспокоясь о том мужчине, жившем в моем отце, который словно принцессу оберегал любимую женщину в палате клинике.
— Ничем. Абсолютно ничем, черт возьми. Абсолютно ничем, милая. Я еду к твоей маме. Она нуждается во мне. Мне жаль, но ты остаешься сама за себя. Просто будь готова… они найдут тебя. Всё всплывет на поверхность. Всё. Ты понимаешь меня, не так ли?
Он имел в виду мою жизнь. Мой секрет.
— Да, сэр. Я понимаю.
— Мне очень жаль, малышка, — сказал папа, боль в его голосе была искренней. Я на самом деле желала, чтобы мне не пришлось столкнуться с подобным безумием. Но я была вынуждена признаться, что теперь мне придется разбираться с этим самостоятельно.
— Единственное, что я могу предложить тебе, это приехать в Усадьбу. Я смогу найти здесь тебе комнату, и ты будешь в безопасности, но репортеры все равно узнают всю историю. Слишком много людей знают подробности. Все выйдет наружу… Ты можешь спрятаться на какое-то время… я могу спрятать тебя. Но настало время, детка, тебе встретиться лицом к лицу с жестокой реальностью. Ты больше не моя маленькая девочка.
Папа был прав. Настало время столкнуться с этой жизнью, от которой, я так старательно пряталась раньше.
— Позвони мне. Дай мне знать, что ты добрался до клиники целым и невредимым, — сказала я ему.
— Позвоню. История Нан тоже станет известна. Будь готова к этому.
— Хорошо.
Папа сбросил вызов, а я уставилась на свой телефон.
— Что-то не так? — спросил Грант, его взгляд был прикован ко мне.
— Я… они знают. Пресса знает.
— Черт, — Грант убрал свой ноутбук и наклонился ко мне. До этого момента я даже не осознавала, что мы припарковались на стоянке около небольшого ресторанчика.
— Ты имеешь в виду свою маму?
Я кивнула.
— Да. Моя мама. Нан… я. Они знают всё. Они приедут сюда, чтобы разыскать меня. Меня не так трудно найти. Пресса ведь уже знает, где живет Раш. Он случайно попадал в газетные статьи, когда репортеры пытались раскопать семейные истории участников Slacker Demon, чтобы написать всякую хрень про них.
Грант притянул меня в свои объятия и прижал к груди. Мне следовало рассказать ему правду сейчас. Я просто не могла подобрать нужные слова.
— Я не позволю этим ублюдкам крутиться рядом с тобой. Я клянусь, — прорычал он, еще крепче прижимая меня к себе.
Грант не имел ни малейшего представления, что означала вся эта история. Это была сенсация в мире музыки. Всемирно известный фронтмен легендарной рок-группы был женат на женщине, которую он скрывал ото всех. Даже от их собственной дочери.
Потом была я. Их чудо-ребенок. Дочка, которая не должен была выжить, но выжила. Дочка, которой не суждено было прожить долгую жизнь, которая не сможет иметь детей, в противном случае, это убьет её. Дочка, чье сердце не работало так как надо. Я была вынуждена принимать таблетки всю свою жизнь. Меры предосторожности… все это всплывет на поверхность. И в глазах окружающих, я вновь стану больной девушкой. Той, на которую люди будут смотреть, словно она не такая как все. Я не хотела снова через это проходить. Только не через это.
Я раньше жила подобной жизнью, и не хотела её повторения. У меня были веские причины скрывать свой секрет. Сейчас все это станет известно общественности. И я никак не смогу на это повлиять.
— Шшш, все хорошо, детка. Клянусь, я буду защищать тебя, — пробормотал Грант, пока молчаливые слезы текли по моему лицу. Моя жизнь больше не будет прежней.
Грант
Черт побери. Это было не то, что я мог исправить. И этот факт бесил меня. Плечи Харлоу тихонько вздрагивали, пока от её слез намокала моя рубашка. Её жизнь будет выставлена напоказ во всех медиа-источниках. И я ничего не мог с этим поделать.