Когда Бонд услышал запись, он поднял свой стакан и заглянул в него. Глухой голос говорил: — «…Точно. Теперь, перед тем как я даю информацию, как хороший коммерсанто, мы расставляем точки над i, да?.. Десять тысяч американо доллары… не говорить, от кого получили информацию. Даже если вас будут бить… во главе этой структуры стоит очень плохой человек… он должен быть диструтто — убит». Бонд ждал, когда раздастся его голос и на фоне ресторанного гула образовалась большая пауза, пока он обдумывал последнее условие. Что же именно он тогда сказал? Наконец его собственный голос, выходящий из динамика, ответил ему: «Этого я вам не обещаю. Вы должны это понимать. Но если этот человек попытается убить меня… я убью его».
Коломбо выключил магнитофон. Бонд сделал большой глоток из стакана и только теперь взглянул на Коломбо.
— Это не делает меня убийцей.
Коломбо печально посмотрел на него.
— А я считаю, что делает. Ведь это сказано англичанином. Я работал на них во время войны. В Сопротивлении. У меня от них медаль его величества. — Он залез в карман и бросил на стол серебряную медаль «Свобода» с красно-бело-синей лентой. — Видишь?
Бонд смотрел Коломбо прямо в глаза.
— А как насчет всего остального на этой пленке? Ты давно не работаешь на англичан. Теперь ты работаешь против них. Продался за деньги.
Коломбо заворчал и щелкнул по магнитофону пальцем.
— Все это вранье, — он стукнул кулаком по столу так, что подскочила посуда, и прорычал: — Ложь, ложь! Каждое слово — ложь! — вскочил, уронив стул. Подняв его, взял бутылку виски, обошел стол и налил Бонду полстакана. Вернувшись на место, поставил перед собой бутылку шампанского. Его лицо было серьезным и сосредоточенным. Он спокойно сказал: — Нет, не все там неправда. Зерно правды в том, что сказал тебе этот негодяй, есть. Вот почему я решил сначала не разубеждать тебя. Ты бы не поверил мне и вовлек в это дело полицию. Это для меня и моих товарищей обернулось бы большой бедой. Даже если бы ты или еще кто из твоих товарищей не нашли бы веских оснований убить меня, все равно был бы скандал, разорение. Вместо этого я решил открыть тебе правду, ведь для этого тебя в Италию и прислали. Через несколько часов, на рассвете, твоя миссия закончится. — Коломбо щелкнул пальцами. — Вот так — просто — оп-ля…
— Какая же часть рассказанной Кристатосом истории не является ложью?
Коломбо оценивающе посмотрел ему в глаза. Наконец он сказал:
— Мой друг, я — контрабандист. Эта часть рассказа Кристатоса — сущая правда. Вероятно, я даже самый удачливый контрабандист на Средиземном море. Половина американских сигарет в Италии ввозится мной из Танжера. Золото? У меня монополия на торговлю на черном рынке. Бриллианты? Я имею свои каналы в Бейруте с прямыми выходами на Сьерра-Леоне и Южную Африку. В былые времена, когда это было дефицитом, я занимался ввозом пенициллина, других лекарств, которые перекупал в американских госпиталях… Было и кое-что другое, даже нелегальный ввоз красивых девушек из Сирии и Персии для домов в Италии. Укрывал осужденных… Однако, — и кулак Коломбо вновь обрушился на стол, — наркотики… героин, опиум — нет! Никогда не имел и не буду иметь никаких дел с этим. Это дьявольские вещи. В других же — греха нет. — Коломбо поднял свою правую руку. — Я клянусь, мой друг. Клянусь своей матерью!
Для Бонда стало многое проясняться. Он уже был готов поверить Коломбо. Он даже испытал странную симпатию к этому человеку, которого так подставил Кристатос.
— Но почему же Кристатос так поступил с тобой? Для чего это ему нужно?
Коломбо медленно покачал пальцем перед своим носом.
— Мой друг, Кристатос есть Кристатос. Он ведет самую крупную двойную игру, какую только можно придумать. Чтобы участвовать в ней, ему приходится время от времени подкидывать ЦРУ и людям по борьбе с наркотиками какую-нибудь жертву — маленького человека, который лишь пешка в крупной игре. Но с англичанами дело обстоит иначе. В данном случае это крупные ставки. Чтобы их не упустить, нужна крупная жертва. И Кристатос или те, на кого он работает, выбрали меня. Правда, вы бы и так узнали о моих операциях, если бы энергично продолжали расследование и потратили бы много средств на информацию. Но каждая ниточка, которая вела бы ко мне, уводила бы тебя все дальше от главной цели. В конце концов, — я высоко ценю работу вашей службы — я бы попал в тюрьму. Но лиса только бы потешалась, слыша шум удаляющейся погони.