— О чем ты говоришь? — изумилась Сиоба, садясь на постели и отбрасывая волосы с лица.
— Их командир слишком умен, — продолжал Лютиен, объясняя свою мысль не столько девушке, сколько себе самому. — Он знает, что новый отряд принесет им немало хлопот, когда циклопы опять пойдут на приступ.
— Но он пришел, чтобы взять город, — напомнила Сиоба.
— После всего, что произошло вчера, да еще учитывая пургу, он вполне может проиграть битву. И, уверяю тебя, наш противник прекрасно это понимает.
На лице Сиобы читалось явное сомнение. Циклопы славились своим упрямством и целеустремленностью. Ходило много рассказов о том, как они, оказавшись в почти безнадежной ситуации, все равно лезли напролом и сражались до последнего солдата.
Лютиен потряс головой, возражая против ее невысказанных доводов.
— Это преторианская гвардия, — напомнил он. — А их командир очень хитер. Завтра он не пойдет на приступ.
— Сегодня, — поправила Сиоба, поскольку полночь давно миновала. — А почему ты так думаешь?
— Потому что я сам не пошел бы на приступ завтра, то есть сегодня.
Сиоба долго и пристально смотрела на юношу, явно сомневаясь в силе этого аргумента.
— Ну и что же он сделает? — спросила она.
До этого момента Лютиен понятия не имел, что на уме у безобразного циклопа, но теперь ответ показался ему абсолютно очевидным.
— Он пересечет реку, — уверенно сказал юноша и задохнулся, осознав, к чему это приведет.
Сиоба с сомнением покачала головой.
— Он перейдет через реку и застигнет отряд из Порт-Чарлея в открытом поле, — настаивал Лютиен, все больше впадая в панику.
— Его цель — город, — напомнила Сиоба.
— Вот именно! — ответил Лютиен более жестко и резко, чем собирался. — Сперва он их разгромит, а потом вернется к нам.
— Если у него достанет сил, чтобы вернуться, — не согласилась Сиоба. — А за это время мы сможем получше укрепить город.
Девушка покачала головой, не понимая, о чем тут спорить.
— Время работает против наших врагов, — убеждала Сиоба. — У них уже почти не осталось съестных припасов, они находятся далеко от дома, измотанные и израненные.
Лютиен уже собирался опять напомнить ей, что это не обычные циклопы, а закаленная преторианская гвардия, но она продолжала развивать свою мысль.
— Даже если ты прав, — сказала Сиоба, — то что следует делать нам? Оливера и его отряд тоже нельзя обвинить в глупости. Они вовремя заметят приближение врагов и двинутся к городу.
— Противник не даст им подобной возможности, — угрюмо отозвался Лютиен.
— Ты должен верить в наших друзей, — возразила Сиоба. — А наш долг — защита Кэр Макдональда.
Она умолкла и теперь заметила, как тяжело дышит Лютиен.
— Мы ничего не можем сделать. — Сиоба наклонилась, поцеловала юношу и снова выпрямилась, не делая ни малейшей попытки прикрыть свою наготу. — Верь в них, — повторила она. Ее рука погладила юношу по щеке, скользнула по шее, и мускулы Лютиена невольно расслабились от этого нежного прикосновения.
— Ты не права, мы можем кое-что предпринять, — внезапно сказал он, садясь на постели и глядя Сиобе прямо в глаза. — Еще до рассвета мы можем пройти этими северными тропами. Если мы отойдем…
Лютиен умолк, заметив на лице девушки крайнее изумление.
— Выйти из города?! — потрясенно переспросила она.
— Наш враг захватит их на открытом месте, — убеждал Лютиен. — А потом, даже если он решит, что у него не хватит сил для захвата города, он повернет на Порт-Чарлей, который остался абсолютно беззащитным. Циклопы перебьют всех жителей и укрепятся там. Таким образом, Гринспэрроу получит полностью подвластный ему порт в Эриадоре. Тогда он пошлет на нас новую, огромную и могучую армию.
— И какой отряд ты хочешь послать на эту вылазку? — спросила Сиоба, встревоженная упорством Лютиена.
— Большую часть наших воинов, — без колебаний ответил он.
На лице Сиобы появилось угрюмое выражение.
— Если ты уведешь большую часть воинов, а противник все-таки повернет на город, он укрепится в Кэр Макдональде раньше, чем мы успеем ударить по нему снаружи. Мы будем разбиты и рассеяны по полям Эриадора.
Конечно, в словах Сиобы содержалась немалая доля истины, но Лютиен не верил, что противник повернет на город. Он сердцем чуял, что циклопы пойдут через реку.
— Это из-за нее? — внезапно спросила Сиоба.
Лютиен растерялся. Такое подозрение причинило ему боль, тем более что он и сам на секунду задумался, а нет ли в нем некоторой доли правды.
Сиоба заметила его обиду.
— Прости, я сама не знаю, что на меня нашло, — искренне сказала она, а затем наклонилась и вновь поцеловала юношу.
— Я знаю, что ты всем сердцем предан Кэр Макдональду, — шептала Сиоба. — Я понимаю, ты считаешь, что твое решение послужит на благо общему делу. Я никогда не сомневалась в этом.
Она подарила Лютиену еще более страстный поцелуй, а он крепко прижал к себе девушку, отчаянно нуждаясь в ее поддержке.
Однако, по всей видимости, для него эта ночь поистине стала ночью удивительных прозрений.
Внезапно Лютиен отодвинул девушку от себя, пристально на нее посмотрел и спросил:
— Я ведь тут ни при чем, верно?
Сиоба, казалось, не поняла.
— Я говорю о наших отношениях. Ты ведь любишь не меня, Лютиена Бедвира, но Алую Тень, вождя повстанцев.
— Но это одно и то же, — возразила Сиоба.
— Нет, — покачал головой Лютиен. — Восстание закончится так или иначе, а возможно, погибну и я. Но что, если я останусь в живых? Как ты отнесешься к Лютиену Бедвиру, когда в Алой Тени больше не будет нужды?
Даже в темноте юноша заметил, что плечи Сиобы бессильно обвисли. Он понимал, что не только обидел ее, но и заставил задуматься.
— Никогда не сомневайся в моей любви, Лютиен Бедвир, — прошептала она.
— Но… — продолжил юноша.
Сиоба отвернулась, глядя на тлеющие в камине угольки.
— Я никогда не знала своего отца, — сказала она, и Лютиена изумила столь резкая смена темы. — Он был эльфом, а моя мать — обыкновенной женщиной.
— Он умер?
Сиоба покачала головой.
— Он покинул нас еще до моего рождения.
Лютиен услышал в ее голосе боль, и сердце его чуть не разорвалось от жалости.
— Но тогда существовало множество проблем, — попытался объяснить он. — Волшебнорожденные…
— Были свободными в те времена, — перебила его Сиоба. — Потому что это случилось еще за три десятилетия до того, как Гринспэрроу захватил власть.
Лютиен растерянно замолк, осознав, что Сиобе сейчас около шестидесяти лет! Молодой человек внезапно понял очень многое из того, о чем он никогда раньше не задумывался.
— Я — полуэльфийка, — продолжала Сиоба. — Мне суждено прожить триста, возможно даже четыреста лет, если, конечно, меня не поразит оружие врага.
Девушка повернулась лицом к юному Бедвиру, и он отчетливо разглядел в тусклом свете очага ее прекрасное лицо и сверкающие зеленые глаза.
— Мой отец ушел, потому что не мог смириться с тем, что его возлюбленная и ребенок состарятся и умрут у него на глазах. Именно поэтому нас, полукровок, так мало, — объяснила она. — Волшебнорожденный может полюбить человека, но он знает, что это обрекает его на несколько веков одиночества.
— Значит, я — временный спутник, — заметил Лютиен, но в его голосе не было горечи.
— Кто знает, что может случиться, когда вокруг бушует война, — сказала Сиоба. — Я люблю тебя, Лютиен Бедвир…
— Но важнее всего восстание, — закончил ее фразу юноша.
Это было правдой, которую Сиоба не собиралась отрицать. Она действительно любила самого юношу, любила и Алую Тень, но совсем не так, как один человек может полюбить другого. Эльфы и полуэльфы, которые жили гораздо дольше, не могли позволить себе столь сильных чувств. Но Лютиен заслуживал большего, и Сиоба это понимала.
Она выскользнула из постели и начала одеваться.
Лютиену хотелось кричать, умолять ее остаться. Он желал ее с того момента, как впервые увидел в образе бесправной рабыни.