Отряд циклопов превратился в обезумевшую массу. Одноглазые падали друг на друга, пытаясь убраться с дороги, многие швыряли в нападающих копья и даже мечи.
Но крепкие гномы упорно держались своего курса и добежали почти до вражеского строя и лишь тогда выпустили зажженные бревна. Одноглазые посыпались на землю десятками, как сбитые кегли.
Прямо за гномами следовали, стреляя на бегу из луков, эльфы Сиобы, а также множество мужчин и женщин из Кэр Макдональда. Невозможно было остановиться на скользком склоне, но отряд и не собирался останавливаться или даже замедлять движение. Они неслись вперед, с налету втаптывая попадавшихся на пути циклопов в грязь, а остальных обращая в бегство.
Зажатый в середине одного из последних рядов своего отряда, Белсен Криг с отчаянием наблюдал за происходящим. Безобразному генералу никогда не приходило в голову, что люди смогут решиться выйти из Монфора.
Еще одна молния ударила в его войско. Она убила не многих, но вселила ужас в сердца тех, кто находился поблизости. Битва только началась, отряд из Порт-Чарлея еще даже не вступил в нее, но Белсен Криг уже осознал опасность. Его солдаты были слабы и истощены от голода. Некоторые дезертировали предыдущей ночью — явление неслыханное для преторианской гвардии.
Им нужна была победа, и Белсен Криг полагал, что он ее легко завоюет, сражаясь против небольшого лагеря.
Так он полагал.
Еще одна молния опалила землю около генерала циклопов, настолько близко, что его забрызгала кровь разорванного солдата.
Огромный одноглазый вытащил меч. Он сконцентрировался на сражении, которое происходило рядом с ним. С типичной для циклопов яростью Белсен Криг решил вдохновить солдат собственным примером.
Он встретился с первым врагом минутой позже. Стремительный бросок вперед, взмах мечом — и его меч обагрился первой кровью.
Первыми врезались в строй противника сто семьдесят кавалеристов во главе с Лютиеном. Как и те, кто бежал вслед за ними, всадники не смогли бы замедлить продвижение на скользком склоне, да они и не пытались, используя вес своих коней, чтобы смести первые ряды одноглазых.
Здесь не было отдельных мишеней, только сплошная серебристо-черная масса, которую надо было рубить, и Лютиен делал именно это, разрубая шлемы и черепа, поворачивая коня то туда, то сюда, поражая мечом все, что двигалось внизу. Он слышал вопли ужаса с востока, грохот горящих бревен и яростные вопли бородатых гномов. Он слышал свист стрел и звон стали о сталь и знал, что весь его отряд вступил в сражение.
Удар молнии опалил землю, затем еще, и Лютиен, которому приходилось быть свидетелем гнева волшебника, порадовался, что Бринд Амор на его стороне.
Затем откуда-то спереди раздались новые вопли, опять зазвенела сталь, и Лютиен понял, что в схватку вступил отряд из Порт-Чарлея. Он подумал о Кэтрин с Оливером, о Тредбаре и Ривердансере и от всей души понадеялся, что они выйдут из схватки живыми.
Но все это были мимолетные, на краю сознания обрывки мыслей, поскольку главным все равно оставалось колыхавшееся под ним море черного с серебром. Лютиен получил удар в ногу, скользящий удар, который больше пришелся по его лошади. Он сделал широкий взмах «Ослепительным», чтобы рассчитаться с одноглазым, но тот уже исчез, затерялся в сумятице боя. Но это не имело особого значения, потому что вокруг него и так хватало циклопов. Его огромный меч обрушился на чей-то шлем сбоку с такой силой, что сломал владельцу шлема шею.
И это продолжалось довольно долго. Треть всадников были сброшены с коней, но мертвых циклопов было гораздо больше, а многие другие бежали куда глаза глядят.
Лютиен преследовал отступающих врагов, тесня и круша их. Время от времени он кричал: «Свободу Эриадору!» — и облегченно вздыхал всякий раз, когда ему отвечали, тем самым находя подтверждение, что его еще не отрезали от друзей.
Битва была недолгой — совсем не такой, как бойня у стен Кэр Макдональда или беспорядочное побоище во дворе, после того как снесли городские ворота. Циклопы, с их весьма слабыми понятиями о моральном духе, видя, что предполагаемая легкая победа оборачивается ужасным кровопролитием, сломали строй и рассеялись по полю. Они еще пытались организовать какую-то оборону, но каждый раз повстанцы сносили их вновь образовавшиеся крошечные формирования и рассеивали их по полю.
К тому времени, как циклопы полностью осознали силу неожиданно подошедшего с юга отряда, несколько сотен уже погибли, а присутствие в рядах противника волшебника вселило в их сердца ужас. Они выросли в эпоху Гринспэрроу, были личной гвардией волшебника-короля, и они знали, на что способны разъяренные чародеи.
Они знали.
Там, где появлялись Белсен Криг и конные младшие офицеры, было больше порядка и организованности, но даже огромный одноглазый генерал понимал размеры катастрофы. Он продолжал надеяться, что отряд в три тысячи циклопов из-за реки вступит в сражение, но он сам не давал им таких приказаний. Белсен Криг понимал недостатки собственной расы. Преторианская гвардия состояла из крепких воинов, дисциплинированных и храбрых (для циклопов), но они не умели принимать самостоятельные решения. Ими руководил один командир (в данном случае Белсен Криг), и они действовали, подчиняясь его воле, выраженной прямыми и простыми приказами. Циклопам за рекой было приказано окопаться и удерживать территорию, именно так они и сделают, тупо сидя там, пока их главные силы гибнут на поле боя.
Белсен Криг высмотрел Лютиена и кавалерию Кэр Макдональда, которые крушили ряды армии Эйвона южнее его позиции. Как только он узнал юного Бедвира, человека в алой накидке с речки Феллинг Ран, то сразу понял, кто разрушил его планы.
Циклоп был слишком переполнен яростью, для того чтобы поклониться искусству противника. Ему хотелось сбить Лютиена с ног и растоптать своим вепреконем, изрубить в куски! Но Белсен Криг был достаточно умен. Его отряда, классического квадратного формирования, каким он являлся в начале боя, больше не существовало, и он не мог вновь перестроить сколько-нибудь существенное количество своих напуганных и ослабевших солдат. Не сейчас. Не тогда, когда тебя теснят с двух сторон, а волшебник швыряет в тебя молнии.
Белсен Криг подумал о том, чтобы собрать столько воинов, сколько он сможет, и отправиться прямо на восток, к реке, чтобы попытаться объединиться с другим отрядом, но разведчики, которых он выслал вперед, вернулись, испуганно качая своими глупыми головами, поскольку основная часть отряда из Кэр Макдональда свернула на юго-восток и уже соединилась с отрядом из Порт-Чарлея.
Белсен Криг опять взглянул на юг, на секунду увидел Лютиена с высоко поднятым мечом, в развевающейся алой накидке. «Опять он, — подумал циклоп. — Все из-за этого поганого человечишки, все из-за него».
И тогда последовал приказ, абсолютно непривычный для преторианской гвардии:
— Отступаем!
Лютиен постепенно выбрался из толкучки, или, скорее, толкучка постепенно рассеялась вокруг него. Теперь он уже с трудом находил себе цель, а когда все-таки находил, то пускал коня вскачь и вбивал одноглазого в грязь конскими копытами, без помощи меча.
Юноша как раз скакал к одному из противников, когда тот неожиданно взвыл и рухнул, обеими руками вцепившись в пах. Откуда-то сбоку выскользнула знакомая фигурка хафлинга; широкие поля его шляпы обвисли под тяжестью снега.
Оливер обежал циклопа и несколько раз ткнул его рапирой.
Лютиен был настолько обрадован и взволнован, что еле успел заметить второго циклопа, нацелившегося в спину хафлинга.
— Оливер! — крикнул он, испугавшись, что опоздал.
Но бдительного хафлинга трудно было застать врасплох. Он резко отвернулся от циклопа, с которым сражался, упал на одно колено и, пока одноглазый заносил меч, вонзил рапиру ему в пах. Как и его сотоварищ перед этим, циклоп согнулся и взвыл, и Оливер следующим выпадом проделал в его горле ровное отверстие.