Благородный до мозга костей Истебрук беспрекословно уступил Лютиену свое положение вождя горцев. Юноша с тревогой смотрел, как Темный Рыцарь объясняет это тысячному отряду всадников, понимая, что такая передача власти не может пройти просто и гладко.
Кэйрин Калтуэйн, огромная и яростная женщина, лучшая наездница во всем Эрадохе, которую Истебрук победил в поединке всего несколько дней назад, немедленно заявила свои притязания на этот пост. Согласно древним порядкам, титул не мог быть передан от чужака к чужаку.
Лютиен, сыр эрла, знакомый с вопросами этикета, хорошо понимал основные традиции Эрадоха. Истебрук приобрел свое положение, победив в поединке прежнего вождя, но это положение всегда оставалось временным.
И очень ненадежным. Истебрук был чужаком, и, как только горцы решили бы, кто первым вызовет его на поединок, кто вторым и так далее, Темный Рыцарь был бы вынужден сражаться против каждого из всадников, одного за другим. Рано или поздно чужак будет побежден, и тогда пощады ему не будет.
— Является ли Кэйрин Калтуэйн законным вождем? — спросил Лютиен собравшихся.
— И по крови, и по заслугам, — ответил один из мужчин, а другие закивали в знак согласия.
— Я пришел в Эрадох не затем, чтобы стать вашим вождем, — заверил Лютиен всех собравшихся, — а чтобы просить вас о помощи, просить, чтобы вы пошли со мной и моими воинами из Кэр Макдональда против Гринспэрроу, которого мы не признаем королем.
Мужчины и женщины Эрадоха не отличались сложностью характера. Их жизненный путь был прямым и честным, они следовали простому набору правил, которые защищали их честь и гарантировали выживание. И Лютиен сказал все, что должен был сказать. Когда он вновь повернул на Бронеган, всадники Эрадоха пошли не за ним, а рядом с ним — и как Лютиену, так и Оливеру казалось, что лишь влияние Темного Рыцаря мешало им присоединиться к восстанию раньше.
Теперь оба друга, рыцарь и всадники стали лагерем южнее Бронегана вместе с сотнями фермеров, которые тоже взялись за оружие, когда узнали, что Эрадох пошел за Лютиеном.
Лютиен просидел с Оливером до поздней ночи. Хафлинг закутался в одеяла и упорно трудился, чтобы привести в порядок свой роскошный гардероб, отполировать пряжку ремня и рапиру. К несчастью, он положил свои пурпурные штаны слишком близко к огню, и Лютиен с затаенным ехидством наблюдал, как они начинают дымиться.
Оливер взвизгнул, отдернул штаны от костра и бросил сердитый взгляд на ухмыляющегося Друга.
— Я как раз собирался тебе сказать, — невинно заметил Лютиен.
— Но не сказал! — закричал Оливер.
Лютиен пожал плечами, примерно так же, как это сделал Оливер в тот же день, но раньше, после схватки Лютиена с Темным Рыцарем.
— Я передумал, — сказал юный Бедвир, подражая гасконскому акценту своего миниатюрного друга.
Оливер швырнул в него палкой, но Лютиен вовремя поднял руку, чтобы отбить ее, — и это движение болью отразилось в раненом плече. Он засмеялся и застонал одновременно.
Словно в ответ на этот звук, Истебрук, который без своих впечатляющих доспехов стал заметно меньше, шагнул в круг света от костра с маленьким горшочком в руках.
— Бальзам, — объявил он, подходя к Лютиену. — Чтобы раны очистились и не болели. Пусть они заживут получше. — Как заботливая мать, старик склонился над Лютиеном и зачерпнул из горшочка горстью пахучую серую мазь.
Юноша наклонил голову набок, убирая с плеча свою густую гриву, чтобы Истебрук мог втереть мазь. Все это время они с Оливером пристально наблюдали за этим человеком, все еще не понимая, почему Истебрук, Первый из Шести Кавалеров, вообще оказался в это время в Эриадоре. До сего момента Лютиен не затрагивал эту тему, потому что было просто не до того. Сейчас же он не мог больше сдерживать любопытство.
— Почему ты здесь? — прямо спросил он.
Взгляд Истебрука выразил удивление. Он поджал губы так, что огромные усы полезли вверх и стали щекотать кончик его носа.
— Я — Лорд Протектор, — ответил он так, как будто этим все объяснялось.
— Но король Гринспэрроу, он же в Гаскони, — откликнулся Оливер. — С чего ему вздумалось послать тебя так далеко на север?
— Гринспэрроу? — эхом повторил Истебрук. — О нет, это не он послал меня. Меня послал сюда Парагор, герцог Принстауна и окрестностей.
— Когда? — перебил его Лютиен.
— Я был там с визитом — красивый город Принстаун. Там прекрасные зоопарки и сады!
Оливер был бы не прочь послушать про зоопарки, но Лютиена интересовало совсем другое.
— Так что там насчет герцога? — напомнил он.
Истебрук вскинул глаза, словно не понимая вопроса.
— Ах да, конечно, Парагор, такой костлявый малый, — сказал он наконец, вспомнив, по-видимому, о чем говорил раньше. — Ему бы следовало иногда отрываться от книг и переключаться на мясной пирог, вот что я вам скажу!
— Две недели назад, — быстро добавил он в ответ на хмурую гримасу Лютиена, — герцог пригласил меня на шикарный прием, затем попросил поехать на север, в Эра… Эрадой? Нет, правда, как называется это место?
— Эрадох, — откликнулся Оливер.
— Да, Эрадох, — продолжал Истебрук. — Поезжай в Эрадох, так сказал мне Парагор, разберись там с этими головорезами. Да здравствует король, разумеется, ну и все прочее в этом же духе. Я должен был повиноваться, будучи Лордом Протектором Первым из Шести, потому что Парагор — представитель законного короля Эйвона.
Теперь все стало совершенно ясно. Герцог Парагор видел, что в Эриадоре зреет смута, и находился достаточно близко от северных земель, чтобы понимать ценность армии всадников. Сам он не произвел бы никакого впечатления на суровых горцев, равно как и его обычные приспешники, волшебники и циклопы. Но затем появляется в Принстауне Истебрук, рыцарь старой закалки, воин и человек безупречной чести, — и представитель найден.
— Почему ты перешел на другую сторону? — спросил его Оливер.
— Ничего подобного! — возмутился Истебрук, как только понял, что Оливер имеет в виду. — Твой друг победил меня в честном поединке, и я обязан служить ему сто дней. — Он взглянул на Лютиена. — Конечно, ты понимаешь, что не сможешь использовать меня как оружие против моего короля. Мой меч безмолвствует.
Лютиен кивнул и улыбнулся, вполне удовлетворенный.
— За это время, добрый сэр рыцарь, — пообещал он, — ты узнаешь правду о своем короле Гринспэрроу и о том, за что мы боремся здесь, в Эриадоре.
Теперь настал черед Сиобы оплакивать потерю Лютиена, хотя она еще с той ветреной и дождливой ночи в Кэр Макдональде знала, что их любви не суждена долгая жизнь. Теперь это было признано должным образом и произнесено вслух.
Однако боль оставалась, и Сиоба поняла, что сегодня ей тоже не уснуть. Некоторое время она бродила по лагерю, иногда задерживаясь и присоединяясь то к тем, кто пел у костров, то к игрокам. Дойдя до юго-восточного конца лагеря, она увидела довольно большую палатку Бринд Амора. Внутри горела лампа, и, судя по теням, старый волшебник не спал.
При виде Сиобы он захлопал в ладоши и широко улыбнулся. Она заметила, что маг только что накинул покрывало на круглый предмет на маленькой подставке — хрустальный шар, как догадалась девушка.
— Ты видел Лютиена, — предположила она, — и теперь знаешь, что слухи о собранном им подкреплении верны.
Бринд Амор с любопытством взглянул на нее.
— О нет, нет, — ответил он. — Там слишком много тумана. Слишком густой туман. Мне кажется, я видел мальчика раньше, но это мог быть горец. Или даже олень. Слишком много тумана.
— Значит, мы не можем быть уверены… — начала Сиоба.
— Слухи обычно несут в себе определенную долю правды, — перебил ее волшебник.
— Нам придется обдумать два возможных тактических варианта, — вздохнула Сиоба. — Два плана битвы. Один — без помощи Лютиена, а другой — если он приведет им подкрепление.