А затем, позднее, Джейк что-то прошептал ей на ухо и увлек через одну из застекленных дверей на террасу и далее, в тень дома, к ожидавшей их машине.
— В чем дело?.. — У нее перехватило дыхание от перехлестывающих через край эмоций. — Джейк, куда мы едем? — Он аккуратно посадил ее, расправил пышную юбку и уселся на водительское место, не отвечая на ее вопрос. — Мне кажется, это невежливо…
— У меня для тебя сюрприз. И мы вернемся еще до того, как кто-нибудь заметит наше отсутствие. Не волнуйся, мама знает.
Он быстро поцеловал ее в лоб, завел мотор, и через несколько минут они остановились возле конюшни, где их ждал ухмыляющийся Мигель.
— Будь осторожна, не испорти свою замечательную юбку. — Джейк взял ее за руку и повел по идеально чистому полу к одному из стойл, куда через полуприкрытую дверь проникал свет. — Я хочу, чтобы ты увидела, что появилось вчера.
Они перегнулись через загородку и увидели крошечного жеребенка, сопевшего под боком матери.
— О, Джейк! Какая прелесть! — Джинни протянула руку, и гнедая кобыла мягко ткнулась носом ей в пальцы. Жеребенок был гораздо темнее, чем мать, с почти черными хвостом и гривой. — Говоришь, он родился вчера?
— Да, в тот самый день, когда ты вернулась в Вирджинию. И это она. Дочь Ренди.
— Вот как! — Очаровательный жеребенок взял в рот ее руку, потом снова повернулся к матери. — Какая прелесть!
— Она твоя. Это мой подарок тебе, чтобы мы всегда помнили тот день, когда ты приехала ко мне.
— Джейк! — Слезы жгли ей глаза. В голове теснилось столько мыслей и воспоминаний, такая смесь боли и радости, столько противоречивых эмоций! — Ты, правда хочешь отдать мне жеребенка Ренди? Ведь он так много значил для тебя.
Джейк не сразу ответил, и они стояли там, у загородки, глядя друг на друга. В его темных глазах светилась страсть.
— Неужели ты не понимаешь, что именно потому, что Ренди так много значил для меня, я и хочу, чтобы его дочь стала твоей? — Но когда, минуту спустя, он наклонил голову, его поцелуй был прохладным, умышленно сдержанным. — Может, нам лучше вернуться к гостям? Пока мы еще в силах владеть своими чувствами.
Утро в день свадьбы было замечательным — самое прекрасное осеннее утро, как сказала Марта, принеся подносы с завтраком для Джинни и Кейт. Она открыла занавески и показала на деревья, горящие всеми оттенками золотого цвета, восхитительные на фоне бледно-голубого прозрачного неба.
— Ммм. — Зевая, Кейт уселась на кровати, взяла салфетку и подцепила ложечкой кусочек дыни. — Ммм, — повторила она, на этот раз одобрительно.
— Ты, наверное, еще не отдохнула после вчерашнего перелета. Но благослови тебя Господь, Кейт, за то, что ты совершила этот подвиг.
— О, никакого подвига, уверяю тебя, дорогая. Особенно притом, что билет мне принесли. Только… — Она слегка вздохнула. — Не уверена, что приехать сюда было мудро с моей стороны.
— Почему? — удивилась Джинни, перестав наливать кофе. — Кейт, что, ради Бога, ты имеешь в виду?
— Просто то, что мне придется вернуться в Лондон со всеми вытекающими отсюда последствиями, — к ежедневному настойчивому звонку будильника, к требовательному начальнику, — и я буду вспоминать тебя и подносы с завтраком, принесенные преданной Мартой. Этого более чем достаточно, чтобы любого свести с ума от зависти.
— А-а. — Джинни усмехнулась. — И это все? Тогда позволь разубедить тебя. Мы с Джейком собирается жить в его квартире в Нью-Йорке и будем там совершенно одни. Никакой Марты в нашем распоряжении.
— Но, тем не менее тебя можно назвать праздной женщиной.
— И тут ты ошибаешься. Видишь ли, я решила, что мне следует поступить в юридический колледж и получить диплом. Я не хочу отказываться от возможности сделать карьеру.
— Понятно… — Кейт покончила с дыней, налила себе кофе и откусила тост с джемом. — Я не предполагала, что ты будешь думать о карьере, раз выходишь замуж за мужчину из такой богатой семьи.
— Я и не говорю, что непременно пойду работать, но неплохо иметь выбор. Я просто не хочу утратить профессиональные навыки.