И никто, кроме родного деда, не помогал Андрею в этой жизни.
В два года Андрей потерял родителей. Они, оставив маленького ребенка на няню, уехали в горы. И горы-то были не особо высокими и не сложными – Карпаты. Но случилась катастрофа, и оба в секунду погибли, попав под снежно-каменный обвал.
О родителях Андрей судил только по фотографиям. Отец – молодой мужчина – красовался на фоне гор в спортивном костюме, с тяжелым рюкзаком за спиной. Сам веселый, здоровый, счастливый. Мама – красавица с распущенными длинными волосами в цветастом ярком платье, была снята на набережной Москвы-реки всего за полгода до смерти. Она улыбалась в объектив, не догадываясь, какая участь постигнет ее и мужа.
Были еще фотографии, где родители стояли на перроне Казанского вокзала, а еще на фоне Киевского, Ленинградского и Савеловского.
Почему их так тянуло в горы, Андрей не понимал. Для себя он решил, что если у него будет ребенок, то он ни за что не оставит его одного, не даст обстоятельствам доминировать над своей родительской любовью.
Тогда, давным-давно, он остался один в пустой квартире с женщиной, не пожелавшей взять на себя ответственность за чужого ребенка.
Дед Евгений Петрович, отец мамы, служил в дипломатическом корпусе в Индии.
Узнав о трагедии, он через месяц прилетел в Москву и застал двухлетнего внука в больнице, куда его устроила няня. Андрею грозило распределение в Дом малютки, для детского дома он был слишком мал.
Сколько Евгению Петровичу потребовалось нервов и денег, чтобы быстро оформить опекунство над внуком, знал только он. Но еще через месяц Андрюша летел вместе с дедом в Дели, а затем в Калькутту.
Шесть лет в Индии для любого человека не могли пройти незаметно, хотя Андрей, как и большинство детей, нечасто выходил за территорию посольства. В Калькутте, в представительстве Советского Союза, огороженном белым цементным забором, шла своя особенная жизнь. Разговаривали на русском, но в школе несколько предметов вели на английском.
Женщины, оценив удобство сари, надевали официальные костюмы и кримпленовые плотные платья только по случаю прихода гостей, а дома ходили в полупрозрачных легких одеяниях. Конечно, накручивать на себя девять метров шелковой ткани никто не собирался, ограничивались четырьмя с половиной метрами хлопка и легкой кофточкой «чоли».
Между собой женщины перешептывались, что до колонизации англичанами индийские женщины, и так не отличающиеся в замужестве пуританством, кофточки чоли не носили, оставляли голой левую грудь, а подол юбки был гораздо короче.
В школе, в которую Андрей, за неимением детского сада, ходил с пяти лет, были особые уроки физкультуры. Первые десять минут дети старательно делали привычные упражнения европейской гимнастики, а затем смуглый преподаватель в чалме просил разобрать сложенные в углу половики и детишки принимали особые позы – асаны, приучаясь дышать правильно и стимулировать внутренние органы работать в самом удобном для организма режиме.
Учителя звали Абхи, и школьники тут же окрестили его «Апчхи». Узнав о том, что именно обозначает новое имя, учитель не обиделся.
– Хорошее имя – очищение органов дыхания. Мне нравится, – невозмутимо заметил Абхи, продолжив занятия. – Принимаем следующую асану.
Говорил Абхи со своими учениками на смеси хинди, английского и русского языков.
Со взрослыми учениками ему иногда было сложно общаться, зато дети понимали его сразу.
Половина людей, живущих в представительстве, вечером приходила в спортивный зал. Чтобы не смущать своих учеников, Абхи проводил занятия с женщинами и с мужчинами раздельно. В Индии девочек с момента появления месячных приучают к тому, что они обязаны доставлять мужу сексуальное удовольствие, а европейцы в плане секса люди дикие и на первых занятиях, при откровенных позах, часто краснели и смеялись друг над другом.
С Евгением Петровичем учитель йоги разговаривал чаще, чем с другими.
– У вас скромные женщины, закомплексованные. Одеваются сложно, слишком много одежды. А мужчины не всегда понимают важность асан. Вот асана «сосредоточение». При ней нужно замереть, и тогда мысли станут четче, а температура тела понизится на несколько градусов.
Обидевшись за русских, а вернее, тогда еще советских сотрудников, Евгений Петрович пригласил Абхи к себе домой и провел на кухню. Он попросил учителя засунуть руку в морозильную камеру.