– Твои обещания – пустой звук.
– Я дам расписку, – заверил Иган, – о которой будем знать только ты и я. Заберешь ее себе, и будешь держать в безопасном месте.
Диана недоверчиво посмотрела на него:
– И что за пари?
– Очень простое. Ты остаешься в Керлейне, а я даю тебе возможность выкупить его у меня по справедливой цене, скажем… за семьдесят тысяч.
У Дианы едва не подкосились ноги. Семьдесят тысяч фунтов! Сумма была невероятно велика, хотя, по-видимому, близка к истинной стоимости Керлейна – даже в нынешнем его состоянии.
– Конечно, – продолжал виконт, – для меня это не совсем выгодная сделка. Керлейн можно продать гораздо дороже. Есть много богатых людей, мечтающих приобрести подобное поместье. Даже в столь плачевном виде.
Диана отступила назад, почувствовала, что ноги ее уперлись в кресло. Она осторожно села, продолжая изумленно смотреть на Игана.
– Семьдесят тысяч фунтов… – пробормотала она. – Может, мы сумеем внести такую сумму. По частям. Но нам нужно время. Когда-нибудь Керлейн встанет на ноги…
– Три года, – прервал ее виконт. – Я даю тебе три года, начиная с послезавтра. Плата должна быть полностью внесена день в день. Таковы мои условия. Если не внесешь, ты проиграла.
– Но за этот срок нам не собрать такой суммы! Мы можем рассчитывать только на доходы от хозяйства. Пройдет не один год, прежде чем в Керлейне начнут собирать приличный урожай.
– Тогда граф должен изыскать другие пути, – непреклонно заявил Карден. – Меня не особенно заботит, где и как он будет добывать деньги. Это его дело, не так ли? Если надо, пусть едет в свои Соединенные Штаты, а можешь отправить его в Лондон, – добавил он после некоторого размышления. – В этом городе люди выигрывают в казино целое состояние. И проигрывают тоже.
– Ты еще смеешь говорить со мной о карточной игре? – Диана прищурилась.
– А что такого? – Он улыбнулся. – Пусть парень попробует свои силы. Ему уже нечего терять.
– У Лэда есть титул, – напомнила Диана, – и честь.
– Ну, титул он, может и сохранит, – заметил Иган, – а насчет чести – посмотрим. Разве что исхитрится заплатить долг или отдаст мне Керлейн.… Или, если ты выиграешь наше пари. А теперь поговорим о том, что получу я, если выиграю.
– Но я еще не согласилась, – возразила Диана.
– Так согласишься, моя сладкая, – уверенно сказал Иган. – Ты не захочешь упускать свой единственный шанс. Три года – достаточно большой срок, чтобы добыть семьдесят тысяч фунтов. Может, он займется торговлей… У нас немало благополучных коммерсантов. Люди получают огромные барыши от импорта.
Он прав, подумала Диана, боясь позволить надежде вновь поселиться в своем сердце.
– Или может быть, – продолжил виконт, – дела графа в Америке пойдут так успешно, что вы получите необходимые средства. – Он пожал плечами. – Всякое бывает. Ну а в случае проигрыша я уже сказал тебе, чего ходу. Ты должна стать моей женой.
– Я не буду разводиться с мужем. Я люблю Лэда!
Иган молча смотрел на Диану.
– Тогда, вероятно, нам больше не о чем говорить. Только помни, Диана, – он остановил ее, прежде чем она сделала шаг к двери, – я честно дал тебе возможность спасти Керлейн и людей. Ты обещала своему приемному отцу заботиться о них. Это уже вопрос твоей чести.
– Да, – пробормотала Диана. Слова Игана проникли в самую душу. Они напомнили о том, что ей так отчаянно хотелось забыть. – Это правда.
Выражение лица виконта сразу смягчилось, голос его зазвучал вкрадчивее:
– Так ты принимаешь мои условия? Тогда клянусь честью, что, даже если ты проиграешь и станешь моей женой, я сохраню Керлейн и обеспечу его людей. Я восстановлю замок и приведу в порядок поместье. Наш сын будет гордиться полученным наследством.
У Дианы защемило сердце. Она закрыла глаза.
– Я не могу…
– Можешь, – также вкрадчиво произнес Иган. – Несомненно, можешь. Только это пари может спасти Керлейн – в любом случае, победишь ты или проиграешь. Если же ты откажешься, ты потеряешь все, и все твои благие намерения пойдут прахом. Впрочем, какая разница? Главное, чтобы там, в Соединенных Штатах, был рядом любимый муж. Никакие людские страдания не идут в сравнение с собственным счастьем.
Диана знала, что будет думать о Керлейне ежедневно и ежечасно. Чувство вины сгложет ее. Если в Керлейн придет Иган, он сдержит свое обещание! На месте замка останутся руины.
– Если я выиграю твое пари, – тихо промолвила Диана, – ты вернешь все, что проиграл Лэд и оставишь нас в покое. Навсегда.
– Прекрасно, – торжествующе произнес Иган. – Но если выиграю я, ты разведешься с Лэдом и отошлешь его. Навсегда.
У Дианы брызнули слезы. Жизнь без Лэда была бы не жизнью, а пустым существованием, скрашенным только сознанием выполненного долга.
– Согласна, – прошептала Диана.
– Ты станешь моею добровольно, – добавил Иган.: – Я не желаю иметь жену-великомученицу. Я не прошу, чтобы ты меня любила, Диана, но ты должна быть мне хорошей женой. Это подразумевает, что ты не будешь ежиться от моих прикосновений и будешь услаждать меня в нашей постели, как и я тебя. Дай мне слово.
Диана содрогнулась, однако, кивнула:
– Если ты выиграешь, все будет, как ты говоришь.
– Ведь ты не скажешь мужу о нашей сделке? – спросил он, внимательно за ней наблюдая.
– Скажу или не скажу, тебя это не касается, – огрызнулась Диана. – Впрочем, конечно, не скажу. Если он узнает о твоих намерениях, он немедленно поскачет в Лайзинг-Парк, чтобы тебя убить. А я не хочу, чтобы Лэд потом пострадал за это.
Иган рассмеялся. Диана еле сдержалась, чтобы не влепить ему пощечину.
– Сладчайшая моя, ты все так же горяча, – промурлыкал он, отступая и давая Диане дорогу. – Мы славно проведем время, когда ты окажешься в моих руках. Правда, три года ожидания покажутся мне вечностью.
– Иган! – Диана выплюнула его имя со всей накопившейся яростью. – Мне наплевать на то, что ты хочешь, думаешь или чувствуешь. Можешь убираться в ад, ко всем чертям с моего благословения!
– Не могу. – Он развел руками, изображая беспомощность. – Я должен находиться поблизости, чтобы наблюдать за своей собственностью.
– Тогда помоги нам Бог обоим. Если я не убью тебя, прежде чем истекут три года, это будет поистине чудом.
Глава 14
Лэд никогда еще не чувствовал себя так скверно. Будучи ребенком, он перенес лихорадку, в армии мок под дождем, спал на снегу и в грязи, но и тогда было лучше. Голова раскалывалась от боли, словно в ней поселился какой-то демон, методично всаживающий ему кирку промеж глаз. Во рту пересохло, а глаза щипало так, будто в них плеснули кислоты. Желудок, уже исторгший из себя все, что можно, по-прежнему отказывался верить, что в нем ничего не осталось.
Суитин, право же, заслуживал за свои героические усилия вечной благодарности. Он ухаживал за Лэдом молча и терпеливо. Когда Лэд проснулся два часа назад, он увидел дворецкого, стоящего наготове с миской. Моди принесла какое-то ужасно пахнущее варево из трав и ласково объясняла Лэду, что именно этот целебный отвар улучшит его самочувствие. Лэд был слишком слаб, чтобы сопротивляться.
Он не представлял, сколько сейчас времени, знал только, что свет, струившийся из окна, режет глаза. Почему никто не сжалится и не задёрнет занавеси? Он застонал и с трудом положил руку на раскалывающийся лоб.
Он больше никогда не будет пить. Избави Бог. Это небольшое удовольствие не стоит последующих страданий. О Боже! Будь он проклят, Иган Паттерсон! Какой друг станет поить тебя чистым ядом? И ведь наливал снова и снова… Он опять застонал при воспоминании о той попойке.
– Лэд?
Даже ласковый голос Дианы заставил его болезненно поморщиться.
– Тебе не легче?
Господи, лучше бы уж совсем умереть! Лежать пластом перед Суитином и Моди невелико удовольствие, но предстать в таком виде перед Дианой – это уж чересчур!
Лэд мысленно взмолился, чтобы она удалилась.
– Вот, – продолжала Диана, – здесь прохладная вода и салфетка. – Она осторожно положила салфетку ему на лоб. – Так, хорошо, – приговаривала она, убирая волосы с его лица, явно не понимая, что даже ласка сейчас равносильна прикосновению к открытой ране. – Я знаю, ты чувствуешь себя ужасно, но ты должен выпить это. Моди приготовила для тебя специальное лекарство. Покойный граф частенько прибегал к нему, чтобы снять похмелье. Ты только приподнимись немного.