Лэд тяжко вздохнул и, налив себе еще виски, снова сел просматривать письма. Одно, от его деда, было формальным от первой до последней строки. Таким ему и надлежало быть при тех обстоятельствах, когда оно писалось. Но письмо от девушки – совсем другое дело. Он взял его и осмотрел со всех сторон. Убористый изящный почерк весьма отличался от его собственного, напоминающего неровные каракули.
Интересно, как она выглядит, эта Диана Уитлби, так легко подчинившаяся воле своего приемного отца? Письмо было намного добрее и честнее, нежели то, что писал граф.
Милостивый государь!
С глубоким прискорбием извещаю вас о кончине вашего дедушки Джорджа Чарльза Натаниэля Уокера, пятого графа Керлейна. Лорд Керлейн умер вчера, 10 октября. Смерть не стала неожиданностью: уже некоторое время граф был прикован к постели. Он умер без мук. Примите мои искренние соболезнования. Передайте их, пожалуйста, своей семье.
Помимо моего письма, вы получите другое, продиктованное вашим дедушкой всего за несколько часов до смерти. Послание касается наследования титула и земель, и я уверена, вы встретите это известие с некоторой долей удивления, равно как и предложение о женитьбе…
Глава 3
Англия, конец марта 1815 года
Начало менее чем обнадеживающее, заключил Лэд, стоя перед гостиницей в Уолборо. Недельное пребывание в гостях у англичан не доставило ему радости. Он сильно недооценил степень их неприязни к американцам. Со дня прибытия в Портсмут он ощутил это в полной мере. Ему отказывали в еде, питье и жилище, а также угрожали – причем неоднократно – физической расправой. Делали это с искренним энтузиазмом. Сейчас Лэд высматривал сквозь падающий снег свою дорожную кожаную сумку. Так и есть – она лежала в самой грязи. Сбрасывая ее в гостиничном дворе минуту назад, кучер назвал ее мерзостью.
Но Лэд был доволен уже тем, что благополучно доехал. Кучер и еще один задира с одобрения пассажиров чуть не вышвырнули из кареты вместе с багажом его самого. Если бы не заступничество нескольких женщин – да воздаст им Бог за их чистые души! – он оказался бы на дороге и остаток пути проделал пешком.
Лэд вздохнул и нагнулся за сумкой. Его спутники вместе с кучером вошли в дом еще раньше – пропустить стаканчик, пока меняют лошадей. Лэд, единственный, кто впервые путешествовал в этих краях, разглядывал окрестности. Ничего примечательного он не обнаружил. Весьма возможно, и Керлейн окажется таким же.
Внешне гостиница казалась вполне гостеприимной, но, подойдя к дверям, Лэд увидел крупного бородатого мужчину. Он загородил собой проход в бар, где спутники Лэда рассказывали друг другу байки, и с явным недоброжелательством спросил:
– Вы американец?
– Сэр, – усталым голосом начал Лэд, – на дворе снег. Я хочу всего лишь получить кружку эля и несколько минут погреться у камина. Мое присутствие не доставит вам беспокойства. Да… у меня есть деньги. Если угодно, я могу заплатить сейчас.
Лэд попытался обойти мужчину, но тот снова встал на его пути.
– Мой кузен потерял ногу на войне, – сказал он. – После этого ни один американец не переступит порог моей гостиницы.
Казалось, снег валил со всех сторон. Лицо Лэда покраснело от холода. Он пристально посмотрел в глаза говорившего. У него тоже имелось что сказать.
– У меня на войне погиб брат, – выговорил он нарочито медленно. – Посторонитесь и дайте мне пройти. Я не хочу мерзнуть как собака.
– Вот-вот, – угрожающе сказал хозяин гостиницы. – Именно как собака, потому что вы и есть паршивая американская собака. Вот что я обо всех вас думаю.
Лэд бросил сумку и, схватив мужчину за ворот, поволок его на заснеженный двор с намерением выместить, наконец, сполна все свое ожесточение против британской нации.
– Остановитесь, джентльмены! – раздался чей-то голос, и солидная фигура, облаченная в темную одежду, втиснулась между противниками.
– Успокойтесь, Гарри. Кто же так встречает гостей? Вы не слишком любезны.
Хозяин гостиницы, сверкнув глазами, издал некое подобие рыка.
– Я не обязан любезничать с ним. Ненавижу америкашек!
Лэд легко сбросил руку незнакомца:
– Пустите, я сейчас объясню ему кое-что об американцах!
– Сэр, пожалуйста, не надо! – Джентльмен снова встал между ними, посмеиваясь, будто все происходящее было фарсом. – Право же, в этом нет необходимости, – миролюбиво урезонивал незнакомец. – Драться во дворе, в снегу? Уподобляясь зверям?
Пожалуй, это был единственный случай, когда Лэд слышал дружелюбие в голосе англичанина. Он отступил и сжал кулаки.
– Я только хотел выпить. И чуточку отдохнуть, прежде чем ехать дальше. Ничего сверх того, что может хотеть человек в такую непогоду.
– Совершенно понятное желание. Я здесь по той же самой причине. Переждать снегопад и дать отдохнуть лошадям. Не хотите составить мне компанию? Вы будете моим гостем. Гарри не станет возражать. Верно, Гарри?
Хозяин продолжал ворчать. Все так же улыбаясь, англичанин повернулся к Лэду:
– Здесь есть отдельная гостиная, где к нашим услугам будет премилый жаркий камин. Нам подадут чашки с особым пуншем. – Джентльмен снова приветливо посмотрел на Лэда. – Возможно, это звучит банально, но клянусь, вы никогда не пили ничего похожего. Гарри владеет секретом приготовления спиртных напитков. Он умеет внести в них некий магический штрих. Лучше его никто не делает коктейлей. Правда, Гарри?
Хозяин гостиницы, по-прежнему сверкая глазами в сторону Лэда, нехотя кивнул:
– Для вас, лорд Карден, с удовольствием.
– Вот и прекрасно, – обрадовался тот. – Согласие достигнуто. Давайте переждем эту ужасную погоду. Дженет наверняка не понравилось бы, если бы мы позволили вам простудиться. Правильно я говорю, старина? – Лорд Карден начал подгонять к двери все еще недовольного хозяина, как пастух заупрямившегося бычка.
Лэд, совершенно ошеломленный, подобрал свою сумку и двинулся, было за ними. Но тут на пороге возникла тощая, неряшливо одетая женщина.
– Минуточку, сэр! – резко произнесла она. – Я весь день отмывала полы – столько натоптали. А теперь еще сюда тащите эту грязь. – Она кивком показала на сумку. – Оставьте ее за дверью.
Влиятельный лорд Карден мог бы опять вмешаться, подумал Лэд. Однако сейчас мужская помощь ему не требовалась. Лэд знал, как вести себя с женщинами.
– Вы правы, мэм, – нараспев протянул он со всем полнозвучием отвратительно гнусавого теннессийского прононса. – Замечание ваше весьма уместно. – Он поднял на нее беспомощный и полный сожаления взгляд. – Я приношу извинения за состояние моей сумки. Трудно сохранить вещь в чистоте после путешествия через Атлантику. Мне самому это крайне неприятно – мой отец болезненно воспринимал неряшество. Как англичанин, он был бы очень огорчен, узнав, что я подобным образом оскорбил соотечественников. Он всегда пытался привить мне хорошие манеры, но, видно, я оказался нерадивым учеником. – Закончив монолог, Лэд мобилизовал все свои ресурсы и посмотрел на нее так невинно, как только мог.
Хозяйка изумленно уставилась на него и несколько секунд молча изучала. Затем выражение ее лица смягчилось.
– Конечно, где уж мужчинам знать, как ухаживать за вещами, – проворчала она. – Вы такой же, как другие. Дайте-ка мне вашу сумку.
– Мэм, я не могу допустить, чтобы леди… Это слишком тяжело… моя мать не…
– Ваша мать не хотела бы, чтобы багаж ее сына оказался в таком состоянии. Бог свидетель, я бы ни одного из моих мальчиков не отпустила бы в дорогу с такими грязными вещами. Так что не спорьте. Оставьте здесь вашу сумку и проходите к огню. Быстрее! – Властным жестом она подозвала кого-то, находящегося внутри. – Сэр, когда сумка будет вычищена, я распоряжусь, чтобы горничная принесла ее вам.