— Как ты?
— В порядке, — девушка сделала шаг назад и подобрала с пола белый бумажный пакет, полный бубликов. — Кто она?
Ему послышалась ревность? Сера отлично спрятала ее, но все же не смогла скрыть всю. Одно он знал наверняка. Он жаждал этой ревности. Вряд ли она могла сравниться с его собственной, но по крайней мере означала бы, что Сера не смотрит на него только как на способ подобраться к Хогану.
— Руби, моя сводная сестра — разные отцы.
— О!
— О?
— Хммм.
— Хммм? — Пальцами он приподнял ее подбородок. — Наш с ней разговор будет далеко не милым. Единственное, что поможет мне пройти это — понимание, что в конце него меня будут ждать бублики и ты.
— Почему далеко не милым?
— Потому что я такой.
Она пристально изучала его мгновение, а затем вошла в квартиру. Когда Боуэн последовал за ней, он застал, как с разных концов гостиной Руби и Сера смеряют друг друга взглядами. Если бы он был другим человеком, его даже позабавило бы, что коп под прикрытием и раздраженная бильярдная экс-жульница делят одно пространство.
Дрискол избегал сестры. Даже когда она выяснила, что они родственники — факт, который он пытался сохранить в тайне от нее.
Он не знал, что делать с этими двумя, и это злило, ведь он дорожил обеими. И что самое важное — было совсем неясно, посвятил ли Трой Руби в их план. Придется выяснять по ходу дела, не мог же Боуэн спросить об этом прямо перед Серой. Благо, та почувствовала, что родственникам необходимо поговорить и направилась к своей спальне. Поддавшись импульсу, Дрискол остановил ее и чмокнул в лоб. Парень наблюдал за ней, пока она не скрылась в комнате.
Изучая костяшки пальцев, Боуэн проигнорировал шокированное выражение на лице Руби. Он знал, ей, страсть как, хочется спросить про девушку, поэтому опередил ее:
— Что ты здесь делаешь? Я сказал Трою, чтобы он держал тебя подальше отсюда.
— Когда вы виделись?
Значит она не в курсе.
— Мы же каждую неделю сплетничаем за латте, ты что не знала?
— Пошел ты. Ответь нормально.
Боуэн пожал плечами.
— Ты слишком долго прожила на Манхэттене, Руби-Вторник. Проснись уже.
Ей пришлась не по вкусу увертка, но она не стала настаивать.
— Как ты?
Он расхохотался.
— Пожалуйста, не говори, что ты вломилась ко мне ради светской беседы.
— А что, если так? Мы раньше много общались, — Дрискол молчал. Что она от него хочет? Руби наладила свою жизнь. Ассоциации с ним могут все испортить. Почему она просто не перешагнет через это? — когда мы виделись в последний раз, ты говорил, что все плохо. Что-нибудь изменилось?
Он кивнул на окно.
— Неужели не понимаешь? Что здесь может измениться?
— Мы с Троем могли бы помочь. Просто позволь нам.
Вмешательство Троя не спасет его, уже слишком поздно. Черт, день, когда Боуэн родился — уже тогда было поздно. У него только один вариант. Он согласился помочь полиции, чтобы люди, которые ему дороги, не увязли вместе с ним. Черт, и он любил сестру. Поэтому слова, которые он произнес, причинили физическую боль.
— Я не хочу твоей помощи. Я хочу, чтобы ты потерялась. Исчезни.
— Нет, — ее глаза наполнились слезами. — Так нечестно, Боуэн! Все эти ночи на темных аллеях и парковках в голоде и страхе ты знал, что я твоя сестра. Я просто хочу проводить время с тобой, зная, что ты мой брат.
— Эта информация ничего не меняет.
Она хлопнула ладонью по столу.
— Еще как меняет! Это меняет все. Ты не заткнешь меня! Мы твоя семья.
Он превратился в лед.
— Мы?
Щеки Руби покраснели, но она вскинула подбородок.
— Она просто хочет все наладить. Ты не умрешь, если выслушаешь ее.
Мать. Она говорит об их матери. От мысли, что он увидит ее, внутри все взбунтовалось.
— Так вот, зачем ты явилась? Устроить слезливое воссоединение матери и сына? Теряешь время.
— Эй, она и меня оставила, ясно? — сестра сократила дистанцию между ними и схватила его за руку, но он резко освободился. — И я тоже не совсем все забыла. Но неужели тебе ничуть не интересно? Неужели не интересно узнать, почему она так поступила?