— Ты знаешь, как пользоваться оружием? — спросил он, стараясь замаскировать сарказм.
Черт, конечно, знает! Но ему хотелось, чтобы она соврала. Боуэн желал подлить масла в огонь, и ее игра прекрасно поспособствовала бы.
— Да.
Он замер, достав Глок из сейфа. Нежеланное тепло разлилось в груди от одного короткого слова правды. Оно остудило желание слышать ложь. Расскажи мне все, детка. Пожалуйста, больше никаких игр.
— Неужели? Может расскажешь, откуда?
— Боуэн, прошу тебя. Можешь просто взглянуть на меня?
Он почувствовал ее прямо за спиной.
— Останешься в комнате с запертой дверью, пока я не приду. Кто-то, кроме меня, попытается пробраться сюда, стреляй, Сера. Скажи, что поняла. Пожалуйста, скажи, что ты слушала меня в этот раз!
Он выпрямился и повернулся. Она стояла слишком близко. Достаточно близко, чтобы схватить. Вкусить. Не заправленная кровать всего лишь в шаге от них. Настенные рисунки за спиной Серы, изображающие смерть, кричали, как опасно здесь. В его мире. С ним.
Боуэн пристально разглядывал несуществующее пятно над ее головой.
— Я жду ответа, — Сера глубоко вздохнула. Она подошла ближе, и все внутри него сжалось. — Не надо.
Чего не надо? Он понятия не имел, о чем просит ее. Единственное, что он знал, он в шаге от того, чтобы сломаться.
Очевидно, решив проигнорировать просьбу, девушка положила ладонь на его грудь, заставив все тело задрожать от головы до пят. Дрискол закрыл глаза, когда рука поползла вверх по плечам, шее, волосам. Черт, ему хотелось упасть к ногам Серы. Он отчаянно искал в темноте гнев и, найдя, сжал как спасательный круг.
Когда чувственные губы прижались к его шее, эту последнюю ниточку вырвали из его рук.
— Пожалуйста, не оставляй меня. Пожалуйста, останься, — не в силах говорить, он покачал головой, но Сера провела губами вдоль его кожи. Боуэн застонал. Силы на то, чтобы оставаться отстраненным, начали покидать его со звуком ее голоса. — Мне страшно.
Нет. Господи. Она говорит именно то, что разрушает возведенные барьеры. Единственное, на чем они держались — мысль, что она просто играет им. Правда ли она напугана или просто манипулирует, вынуждая его никуда не ходить? Совершив ошибку и взглянув в притягательные карие глаза, Боуэн ощутил, как необратимо падает защита. Страх. Сера напугана. В душе поднялась необходимость защитить ее. Стереть ужас с ее лица. Он попытался сдержать порыв, вспомнив, какое дело ждет впереди. Возмездие. Расплата. Он обязан наказать человека, сделавшего это с ней.
Ее губы коснулись его раз, второй. Рука скользнула вниз из волос и легла на пряжку ремня. Тело готово было сорваться от напряжения, от предвкушения того, на что у Дрискола не было прав.
— Я должен идти, Сера.
— Куда ты собрался?
— Ты прекрасно знаешь, не заставляй произносить это вслух, — черт, в ее глазах стояли слезы. Это обнажило его сердце. Эмоции, которые он запер на ключ, начали прорываться со всех сторон, желая опустошить его. Их заменило раздражение от беспомощности, которую он ощутил, глядя на Серу, когда ее чуть не придушили. — Ты хоть понимаешь, что могло с тобой случиться? — Заорал он, не в силах найти желание остановиться. — Что, если бы я опоздал? Одна минута. Гребанная минута, Сера!
— Я понимаю, я…
— Ты бы исчезла, я бы не знал, где искать тебя. А когда бы нашел… — Он запнулся. — Твою мать, я так зол на тебя! Я так на тебя зол, но единственное, о чем могу думать, это как сильно мне хочется отыметь тебя.
От сказанного вслух кровь устремилась к паху. Будто Боуэн сделал неизбежным то, что признал, озвучив. Этого не должно произойти. Только не когда хаос в душе ищет выход. Однако, блестящие глаза Серы, влажные розовые губки не облегчали нарастающую боль. Так же, как ее близость и явное сексуальное намерение в каждом движении.
— В первую ночь, когда мы встретились, ты сказал, что не трахаешь девственниц.
Он никогда не слышал, как она ругается, и этот маленький акт порочности не должен заводить его. Но слово "трахаешь", произнесенное ее сексуальным ротиком, окатило его желанием сделать именно это. Нет, ты не поступишь так.
— Да, детка, сказал. И я был серьезен.
Поддев подол платья, Сера стянула его через голову, оставшись перед Боуэном в двух обрезках ткани. Все самообладание полетело к чертям.
— Хорошо, Боуэн. Я стану исключением, трахни меня.
…
Сера ощутила себя дерзкой.
Взгляд Боуэна щупал ее везде. Он задержался в том месте, где соединялись ее бедра. Грудь парня тяжело вздымалась от ускоренного дыхания. Кулаки лихорадочно сжимались и разжимались. На скулах появился румянец. Она почти победила. Хоть это и началось как отчаянная попытка уберечь Боуэна от того, о чем он будет сожалеть, теперь это стало необходимостью. Соединиться с ним. Прийти туда, куда они направлялись с самого начала. Эта цель подогревала кровь. Сера расстегнула и отбросила лифчик.