Он долго стоял на пригорке и смотрел, как горит лес. Гроза зажгла его с двух сторон, огненные валы сошлись у озера, и это ограничило распространение пожара, но зато создало опасную ловушку для зверей.
Уг видел, как на совсем маленький соседний островок переплывали две рыжие лисицы, у самого берега плескался в воде медведь. Разглядел, как рысь торопливо поплыла на тот же остров, вслед за лисицами. Многим удалось уйти от пожара. А кто-то и не успел…
К вечеру берега озера почти очистились от дыма, всюду, сколько мог видеть Уг, бушевал огонь. Яркий, трескучий пожар завладел озерными берегами. Казалось, что само озеро тоже было охвачено огнем: пылающие берега, отражаясь в воде, делали и ее огненной.
Пожар свирепствовал всю ночь. Бык пытался спать, ложился, снова вставал, ходил по освещенному пламенем острову до утра.
К утру пожар стал утихать. День выдался пасмурный, ветра почти не было, и лес догорал до полудня. Может быть, он и дальше горел бы, рассыпаясь на угли, но начался ливень и вскоре совсем загасил остатки пожара.
Дождь еще шел, почва, покрытая пеплом и золой, парила, дымилась, а Уг, переплывший озеро, уже бежал по этой черной теплой земле, бежал быстро, взбивая копытами серый пепел и разбрызгивая намоченную дождем золу. Бык спешил как можно скорее уйти, вырваться из этого страшного мертвого леса, еще дышащего запахами вчерашней беды, такой внезапной, жестокой, неотвратимой. Угу удалось избежать ее, но страх до сих пор не покидал зверя (хотя оставаться на острове было еще страшнее), и он, утомленный долгим пленом, не спавший и испуганный, мчался по немой мрачной пустыне, которая еще вчера была живым зеленым царством.
Встречный пожар охватил небольшое пространство, и вскоре лось выбежал на поляну, за которой шелестели живые деревья. Он бросился к ним, как к родным своим братьям, и долго еще бежал, пока не оказался далеко от места всеобщей лесной беды.
Отыскал ручей, вошел в него по колено, долго пил. Потом в первый раз за последние сутки с удовольствием поел сочной травы на пригорке у ручья. Там же выбрал место поудобнее и повыше, улегся и проспал до самых сумерек…
Несколько дней прошло без особых событий. Появились первые грибы. Уг специально не искал их, но когда пасся и в траве попадался подосиновик или подберезовик, съедал с удовольствием.
Ночи стали темными и длинными, травы — высокими, густыми и зрелыми. Рога Уга, начавшие расти весной, поднялись и окрепли. Еще недавно они были мягкими, покрытыми кожей и шерстью, а сейчас уже начинали твердеть, превращаясь из украшения в мощное каменно твердое оружие.
Знакомые лесные дороги однажды привели Уга к человеческому жилью, к той самой лесной базе зоологов, где он дважды ночевал в сарае. Осторожно принюхиваясь, он спокойно вошел во двор. На него тотчас бросились две крупные злые лайки, видимо достаточно натасканные на лосиной охоте. Упускать такую добычу они не собирались. Но появившийся на крыльце бородатый человек резким, даже злым окриком отозвал собак. Ему пришлось несколько раз повторить приказ и потом силой увести лаек, в другой обстановке довольно послушных. Обиженные и недовольные, оба пса убрались восвояси, не переставая рычать ни на миг. Большой Уг не уходил. Знакомый бородач вновь появился на крыльце, спокойно сел на ступеньку. Тогда Уг медленно зашагал к сараю.
После свежей травы ему не хотелось сена, но что-то влекло его сюда. Он заглянул внутрь сарая, потянул ноздрями сладкие запахи сухих трав, — сена заготовлено было много, — посмотрел на человека, оглядел двор.
Неподалеку стояла корзина с вымытой молодой картошкой. Бык обнюхал ее и стал жевать — смачно, с удовольствием. Картошка напоминала ему лесные коренья и нежные молодые побеги осины.
Человек не мешал лосю есть, смотрел и молчал. Потом ушел в дом и вернулся с куском хлеба в руке. Спокойным размеренным шагом направился к быку. Тот насторожился, поднял голову. Ничем опасным от человека не пахло, у него не было в руках длинного ружья, пахнущего порохом, ядовитый и ненавистный дух которого хорошо запомнился Большому Угу, когда его гнали по мартовскому насту и когда жгучая пуля попала в него… Именно здесь, в этом сарае, отлеживался, спасался он тогда.
Бык стоял подняв голову, опасливо смотрел на человека, внимательно, чутко принюхивался, чуть пошевеливая своими большими ноздрями. Он был готов в любой миг рвануться с места. Но пока все-таки стоял.