Я задумалась об этом. Эми могла пошутить, но это не казалось смешным.
- Ки Сан сказал, что ему пришлось отослать Фуюдори от комнат лейтенанта.
- О! – сказала восхищенно Эми, хотя лицо оставалось мрачным. – Она так тревожилась о лейтенанте Масугу, что выбежала отсюда после того, как ты днем принесла рис. Сачи пришлось сдерживать Миэко, чтобы та не зарезала ее.
- Ах, - я накрыла супницу крышкой. - Погоди, - Эми подняла миску к губам. – Можешь остаться и поужинать со мной.
- Все в порядке, - она встала и пошла к двери. Я знала ее достаточно, чтобы понять, что печаль на ее лице не была показной. – Без тебя скучно. Они только жалуются, едят или спят, - она начала закрывать дверь, но обернулась. – Передай привет лейтенанту. И, эм, Аимару, - ее нос и щеки покраснели от мороза, а теперь розовой была и шея.
- Передам, - ответила я, но она уже закрыла дверь, потягивая суп.
* * *
Когда я пришла в гостевой домик, Аимару радовался супу сильнее, чем мне, но он улыбнулся, когда я передала ему приветствие Эми.
- Голова в порядке? – спросила я. Шишка на лбу была лиловой.
Он улыбнулся и коснулся ее.
- О, да. Не болит, - он скривился. – Почти.
Желудок сжался. Я передала ему миску.
- Мне так жаль, Аимару!
Он рассмеялся.
- Не надо. Это было круто. Где ты научилась?
- Я... – я хотела отрицать, что чему-то училась, но поняла, что это бессмысленно. – Когда я была маленькой, я смотрела, как отец тренируется с катаной. И порой я подражала ему с палкой вместо меча. Думаю, чему-то я научилась.
- Есть такое! – он потер шею, смеясь. Он сел и принялся за суп, но посмотрел на меня. – Если увидишь Эми…
- Передам от тебя привет, - сказала я и заметила, что его шея порозовела, как у Эми.
Я повернулась к двери в спальню и замешкалась. Комната, где я спорила с Миэко и леди Чийомэ, где смотрела, как Масугу чуть не умер, была передо мной, войти было страшно.
Беспорядок, который леди Чийомэ списала на кицунэ, духа-лиса, был таким, что я поежилась, думая, что демон может быть среди нас. Бред. Я отодвинула дверь левой рукой, помогал правой, так нас учила делать мама. Я вошла и села на колени с супницей в руках.
Масугу-сан лежал на кровати, глаза были приоткрыты. Одеяние для сна промокло т пота, которым и пахло в комнате, к этому примешивались запахи рвоты, жженой полыни и маринованного имбиря, что я пролила, когда падала на колени.
- Му-саки, - прохрипел он. В этот раз он хоть не спутал меня с Миэко. Его рука поверх одеяла слабо махнула мне подойти.
Я придвинулась на коленях. Его лицо было бледным, но не серым, как это было вчера.
- Хотите суп?
Он скривился, совсем как Усако, когда Ока-сан пыталась накормить ее окайю. Она была единственным ребенком, который не любил рисовую кашу.
- Это полезно, - сказала я, придвигая миску. Мама так говорила сестре.
- Имбирь, - сказал он, морщась, и я не могла его винить. В тот день в него запихали больше имбиря, чем он бы съел за год.
Я прижала миску к его губам.
- Ки Сан говорил, что суп обострит ощущения и будет бороться с эффектом мака. Один глоточек.
Он сделал глоток, но все равно скривился, и я не сдержала смех.
- Не вредничайте! Вы самурай или нет?
Он вяло посмотрел на меня с отвращением, но сделал еще один глоток из миски, что я держала перед ним. Он сглотнул, фыркнул и лег на спину.
- Горький.
Я понюхала суп. За вкусными ароматами имбиря и чеснока остался горький запах, что я заметила раньше.
- Я тоже так подумала. Но Ки Сан решил, что он просто передержал бульон.
Он фыркнул снова. Глубоко и судорожно вдохнув, он поднял взгляд.
- Му-саки.
- Да, Масугу-сан?
- Дымоход.
- Дымоход? – я вспомнила, как сидела у трубы Убежища ночью и слушала… - О, о, Масугу-сан, мне очень-очень жаль. Я не хотела подслушать…
- Нет, - он с усилием покачал головой. – Нет, - он поднял палец и указал на меня. – Дымоход.
Я вздохнула.
- Да. Я… забралась по стене. Услышала шум и подумала, что кто-то хочет пролезть в Полную Луну, потому полезла по стене, но услышала вашу с Миэко-сан ссору.
Он смог сверкнуть улыбкой.
- Не ссора… - посмеялся он сухо и указал на меня. – Белка.
Он дразни меня, потому что я снова лазала, но я была в ужасе.
- Му-саки…
- Да, Масугу-сан?
- Иди… дымоход, - его силы угасали. Он расслабился на матрасе, глаза закрывались.
- Да. Я была у дымохода, - я хотела бы, чтобы он не говорил об этом.
- Нет. Дымоход. Иди.
- Вы…? – я смотрела на него. Он пытался не спать, и я не знала, страдает ли он снова от действия мака. – Вы хотите, чтобы я залезла еще раз к трубе Убежища? – может, просил подслушать женщин? Если Эми была права, то они не говорили ни о чем интересном. Тем более, для мужчины.
Но он слабо улыбнулся и кивнул.
- Иди. Дымоход… Крыша, - его грудь и лицо расслабились, словно он таял на матрасе. – Снежная птица… Лиса.
Кицунэ. Я задрожала. Может, лейтенант был одержим?
- Свиток, - сказал он, прозвучало похоже. – Иди…
И тут из соседней комнаты раздался треск. Я потрясенно увидела, что Аимару съехал по стене, его миска была разбита, ведь рука ослабела. Кусочки грибов, тофу и фарфоре валялись на татами.
Я вскрикнула, как и лейтенант.
- Яд! – прошипел он.
Я повернулась. Теперь его глаза были огромными. Масугу схватил меня за руку.
- Суп… яд…
Мои глаза стали огромными.
- О! О, нет! Масугу-сан, я бы никогда…!
- Нет, - простонал он. – Нет. Кицунэ. Кицунэ.
Я кивнула. Я поняла его, даже если он говорил бред.
- Дух-лис отравил суп?
Он кивнул.
Мое сердце колотилось. Я посмотрела на Аимару, он не шевелился, словно умер. Масугу был слабым. Могли ли два глотка отравленного супа добить его?
- Я позову Ки Сана, - крикнула я. – Он поможет! – я отчаянно надеялась, что повар ждет меня, как и обещал. Он мог спасти Аимару и лейтенанта…
Я замерла. Миска, которую я держала, опрокинулась, но я не обратила внимания. Я думала, что все в Убежище получили суп из одной супницы. Я помнила, как Эми закрывала дверь, начиная отхлебывать суп… Я поспешила прочь.
- Му-саки! – меня остановил стон Масугу. Я обернулась. Он сжимал ладони, словно так пытался остаться в сознании. – Дымоход. Крыша. Иди!
- Идти… к дымоходу? – ответила удивленно я.
- Да-а-а, - прохрипел он и провалился в глубокий обморок.
33
Дым и камень
Второй раз за день я бежала по двору к большому залу. В этот раз без леди Чийомэ.
А ведь ей Ки Сан дал тот же суп.
Был ли Ки Сан кицунэ?
Я замерла, задыхаясь в темноте зимнего вечера. Нет, он безумный, но если бы он хотел нас отравить, как повар, он мог сделать это в любой момент. И, как леди Чийомэ сказала о Миэко-сан, он бы сделал это без шума.
Я бросилась к кухне. Я не могла надеяться, что повар еще не дал Чийомэ-сама и братишкам суп. Когда я ворвалась в кухню, он был там, где я и думала: сидел за столом, две миски с крышками стояли на нем, одна перед ним, другая – для меня.
- Яд! – выдохнула я.
Он уставился на меня, потом на миски. Он снял крышку и понюхал, а потом зарычал на корейском и плюнул на пол.
- Горький. Ты сказала, что он горький, Яркоглазая, - с паникой на лице он побежал в столовую, Чийомэ и Братишки обмякли за столами. Их суп пролился на пол. Подняв голову госпожи, он большими пальцами поднял ее веки.
- Чийомэ! Чийомэ, ты меня слышишь?
Она фыркнула и сказала что-то неразборчивое.
Ки Сан хрипло и с облегчением рассмеялся. Осторожно опустив ее голову на стол, он быстро проверил других. Они тоже отвечали. Ки Сан вернулся спешно на кухню, промчался мимо меня к травам.
- Горькое, - бормотал он, глядя на полочки в поисках травы, что отравила суп. – Горькое. Горькое.
Маки висели там, но они пахли сладко. Он указал на пустое место на полке.
- Фух!
- Что? – спросила я.
- Зачем травить людей этим?