7
Ветер
Миэко встала и спокойно поклонилась нам.
Из-за занавески в конце зала мы услышали стон. Аимару бросился туда с кривым ножом в руке. С криком он отдернул занавеску, а там оказались старые хозяева гостиницы, скорчившиеся на полу комнатки.
После мига потрясенной тишины Аимару поклонился им.
- Прошу прощения, - сказал он, словно ошибся дверью.
Старики едва понимали, что он там был.
Мы вышли в коридор. Еще два солдата Имагавы лежали замертво, старший Братишка стоял над ними. Мы с Эми побежали к входной двери, чтобы посмотреть. Кто нас спас, но леди Чийомэ крикнула:
- Стойте, дурочки! Мы не знаем, кто эти всадники!
Мы пристыжено вернулись, обойдя гору мертвых солдат у лестницы.
Братишки шагали с мечами наготове. Дверь висела на одной петле, на стену коридора падал солнечный свет. Младший Братишка с окровавленной головой выглянул за дверь.
- Все хорошо! – крикнул он. – Это армия Такеды.
Я была поражена: нашими спасителями оказалась сила, что была кошмаром во время работы воином моего отца, и врагом его второго покровителя, когда он работал писцом. Во что я ввязалась?
Леди Чийомэ подгоняла нас, и мы пошли к выходу. Я была перепугана. Отец говорил, что кавалерия Такеды была ветром, бурей, что сметала все на своем пути. Тоуми прижалась к моей спине, или это я застыла на месте.
Когда мы все собрались, старший Братишка потянулся к двери, но она сорвалась с петли со скрипом и рухнула на пол.
Я издала вопль, но резко захлопнула рот, зубы клацнули.
В теплом свете нас встретила ужасная сцена нового утра. Перед конюшней три солдата Имагавы лежали на земли в крови. Среди них неподвижно лежала Кунико, ее окровавленная глефа была зажата в руке. В ее груди торчал меч. Миэко и Братишки побежали к ней.
Леди Чийомэ тихо выругалась.
На входе в гостиницу четверо всадников блестели на черных жеребцах. На спине каждого был красный герб со знаком из четырех бриллиантов. Такеда.
Первый самурай, с рогами на шлеме, спрыгнул с коня и решительно пошел к нам.
Аимару поднял нож, но Чийомэ-сама накричала на него:
- Опусти это, мальчик. Ты поранишься.
Самурай Такеда опустился на колени перед леди Чийомэ и низко поклонился.
- Чийомэ-сама, - сказал он с уважением, - большая честь видеть вас снова. Нас послали найти вас. Я не ожидал, что это будет так просто.
Женщина была польщена его уважением.
- Просто, лейтенант Масугу. Мне говорили, что армия Такеда оставит провинцию Чистоты отрядам лорда Матсудаиры, - она выгнула бровь. – А он, видимо, нападает с другой стороны.
Самурай снял шлем, открыв потное лицо с острыми чертами и морщинами. Он осмотрел всех нас.
- Имагава понял, видимо, что попал в челюсти, и теперь борется, - он указал на мертвых воинов. – Они напали на наш лагерь прошлой ночью. Мы отбились, и они побежали сюда, решив нажиться на своих деревнях, а не защищать провинцию.
Леди Чийомэ посмотрела на трупы с отвращением.
- Бандиты, - сказала она, и было ясно по ее тону, что в ее случае это ужасное оскорбление.
Она посмотрела в сторону конюшни. Миэко сидела, и голова Кунико была на ее коленях. Она не плакала, но ее лицо было белым. Братишка, что был крупнее, тряс головой, а леди Чийомэ издала звук, похожий и на фырканье, и на вздох.
Глядя туда, лейтенант Масугу раскрыл и закрыл рот.
- Бедняжка… Мне жаль, - он повернулся к Чийомэ. – Она… умерла с честью.
- Да.
Что Кунико там делала? Что делала с этой длинной глефой в руках? Сражалась. И погибла.
Масугу растерянно скривился и осмотрел нас – Аимару, Эми, Тоуми и меня, стоявших там в одежде для сна.
- Кто это? – спросил он с любопытством. – Новые жрицы храма?
- Конечно, Масугу, - сказала Чийомэ-сама. – Богов нужно почитать и в такие времена.
Я моргнула. Жрицы?
Чийомэ-сама хитро сказала:
- Лейтенант Масугу, позвольте представить вам юных дев-самураев: Таругу Тоуми, Ханичи Эми и Кано Мурасаки, - было неловко слышать свой статус и имя. Я вежливо, но скованно поклонилась. Остальные сделали то же самое.
- Кано?.. – Масугу смотрел на нас так, словно пытался вспомнить, где еще нас видел. А потом вскинул брови и присвистнул. – Вот так компания! – он указал на Аимару. – А он кто? Оживший наследник Го-Дайго?
Леди Чийомэ сдержанно улыбнулась.
- Нет, лишь мальчик, - она посмотрела на Миэко, что баюкала Кунико на своих коленях, пока Братишки стояли рядом, как статуи. – Но он пригодится.
Самурай Такеды почесал макушку и осмотрел нас.
- Чийомэ-сама, - сказал он. – Мы пришли с Горы, чтобы отвести вас и ваш, эм, груз в Мочизуки. Соблаговолите ли вы вывести вас из зоны сражений?
Леди Чийомэ окинула окрестности взглядом, скользнула им по гостинице, что выглядела еще хуже, чем вчера, по нам, не готовым к пути.
- Мы уйдем, как только я переоденусь и соберу вещи, - заявила она. И пошла в свою комнату. Миэко безмолвно шла за ней, а мы принялись готовиться к пути.
* * *
Как можно быстрее мы вернулись во двор. Отряд лейтенанта Масугу прошел туда, напоминая океан черных жеребцов. Все были с красным знаменем Такеды на спинах. Кони выдыхали пар в свете утреннего солнца.
Трупы солдат Имагавы собрали в углу двора.
Перед ними на деревянной платформе было тело Кунико, завернутое в грязную белую ткань.
Это было странно. Я едва ее знала, она мне даже не нравилась. Но я скорбела из-за ее смерти.
Леди Чийомэ стояла перед стариками-хозяевами гостиницы. Она передала женщине маленький тяжелый мешочек:
- Пусть будет сказана молитва для моей женщины, - она посмотрела на выбитую дверь и добавила. – Оставшееся пусть пойдет на восстановление этого места.
Старики пробормотали обещания и благодарности, поклонились до земли.
Леди Чийомэ развернулась и скользнула в паланкин. Лейтенант Масугу протянул руку Миэко, предлагая ей ехать с ним. Но она прошла, не взглянув на его жест. Подавив потрясение, Масугу повернулся и протянул руку мне.
8
Гора
Мы быстро двигались три дня, не говоря, пока солнце не скрывалось за горами. Первые два дня мы прошли большие группы солдат с меткой Такеды, они шли сражаться туда, откуда мы только ушли. На третий день мы могли быть единственными людьми в провинции Достоинства, во всей Японии. Никого вокруг не было. Деревни казались пустыми.
Каждую ночь солдаты устраивались на ночлег среди сухих рисовых полей, на их краю. Они готовили простой ужин, а Эми, Тоуми, Аимару и я помогали потом все убирать. Мужчины начинали говорить друг с другом, с Братишками. Они вежливо общались с леди Чийомэ, и даже порой шутили над Аимару и нами, девушками.
Никто не говорил с Миэко-сан, хотя лейтенант всегда знал, где она.
Путь на лошади истощал сильнее, чем я ожидала, хоть я и была лишь пассажиром.
Я удивленно обнаружила, что я, умеющая забраться на самое высокое здание или дерево без страха, чувствовала себя на лошади неуверенно. Каждый день Масугу-сан осторожно помогал мне забраться на коня, каждое утро я старалась не вырвать пучки волос из гривы бедного животного от страха. Мне казалось, что я еду верхом на землетрясении.
Радовало немного лишь то, что Тоуми ненавидела это больше меня.
К концу долгого третьего дня Масугу помог мне слезть с его коня, и я поблагодарила его, смутившись, что не могу слезть сама. Он улыбнулся и пожал плечами.
Леди Чийомэ выбралась из своего паланкина, ворча, как всегда делала.
От Братишек поднимался пар, но они не ворчали.
Солдаты устроились на ночлег на засохшем рисовом поле у ленивой реки.
Как и каждый вечер. Я посмотрела на юг, но видела там не родной дом, а туман.
Впервые я посмотрела на север. Вдали был высокий силуэт, поразивший меня: идеальный конус со снежной вершиной, как песочные горки, что мы с Усако делали, когда мама приводила нас на пляж. Как на бесконечных рисунках, что отец рисовал на краях использованной бумаги или в пыли.