Тридцать пятая глава
Хадиже было страшно открыть глаза, но она себя пересилила. Первое, что она увидела, было небо, лазурное и пронизанное лучами солнца. Её окружала высокая трава, едва колышущаяся, что проскальзывала сквозь пальцы, оставляя на фалангах пряный, чуть сладковатый аромат. Она снова была одиннадцатилетней девочкой. Откинув прядь светло-русых волос, Хадижа нащупала привычное украшение на лбу и улыбнулась. Ей было легко и радостно, хотелось бежать куда-то вприпрыжку, и казалось, что она может обхватить весь мир руками. Такое щекотное чувство внутри, когда задыхаешься от восторга. Сквозь шелест травы Хадижа вдруг услышала зовущий её голос. Она обернулась и вдалеке увидела огромное раскидистое дерево. Девочка направилась туда, и с каждым шагом, с каждым метром, что она преодолевала, она становилась старше. Замедлив шаг, Хадижа прищурилась и посмотрела в сторону таинственного дерева - было видно, что под ним кто-то сидел, однако разглядеть лицо из-за ярких лучей солнца по-прежнему не получалось. - Хадижа! - снова раздался зов, и девушка, наконец узнав голос, опрометью понеслась к дереву. Женщина стояла под широколистной кроной, раскинув руки, готовая заключить Хадижу в объятья, как только та к ней приблизится. - Мама! Мамочка! - материнские руки непривычно согревали её. - Хадижа, принцесса моя. - Мама, ты... - отстранилась девушка, смотря на женщину. Жади была именно такой, какой Хадижа её помнила. - Я умерла? - осмотрела Хадижа себя. - Крошка моя, - обхватила лицо дочери Жади. - Нет, конечно, нет... пока, - тихо добавила она. Жади потянула Хадижу за собой под тень дерева. Они сели на траву, у самого ствола. - Это именно то дерево, под которым любила отдыхать бабушка? - наблюдая за солнечными лучами, играющими в листве, спросила Хадижа. - Возможно, - пожала плечами женщина, - во всяком случае, оно очень похоже. - Где я? - спросила Хадижа. - Это сады Аллаха? - Нет, это место между мирами. Место покоя, - ответила Жади. - Место, где душа решает идти ли ей дальше или возвращаться назад. - Ты пришла за мной? - вздрогнула Хадижа. - Нет, - покачала головой Жади. - Тут ты решаешь сама, но я хочу, чтобы ты жила, чтобы была счастливой, любимой, чтобы рисовала и стала известной, чтобы твои дети бегали по Медине и пляжам Рио. Чтобы ты успела сделать и прожить все что не успела я. Хочу увидеть тебя благородной, чуть строгой старушкой, по доброму ворчащей на внуков, бегающих вокруг. - Мама, - слезы навернулись на глаза Хадижи. Жади обняла дочь за плечи, притягивая к себе: - Не плачь, Хадижа, не надо. Ты сильная, умная девушка, которая точно знает, чего хочет. Именно такой я хотела видеть всегда. Я горжусь тобой. Хадиже же даже не могла ничего в ответ вымолвить, а потому просто плакала, уткнувшись в материнское плечо. Через какое-то время плач отступил, оставляя после себя лишь судорожные вздохи. - Здесь так спокойно. - Да, - Жади сжала ладонь дочери, посмотрев за горизонт. - Мама, а хочешь я останусь здесь, с тобой, - посмотрела на маму Хадижа. - Ты же так хотела, чтобы мы были вместе. Я останусь с тобой, мы будем гулять по этим бескрайним полям, наслаждаться солнцем. Я расскажу тебе все-все, про Жака, Оди, Луи, Зей... - на последнем слоге его имени она замерла, словно только что осознала, что она никого из них тогда больше не увидит. Жади слабо улыбнулась, замечая реакцию дочери: - Ты, должна вернуться ради себя и ради них... ради Него. «Зейн», - звук его имени словно ударил в грудную клетку, заставляя сердце забиться чаще, щеки - запылать, а Хадижу - отвести взгляд в сторону. - Мама, я люблю его, - тихо прошептала она. - Это хорошо. - Жади погладила дочь по голове, вынуждая ту снова посмотреть на себя. - Любовь Зейна ко мне была скорее любопытством, страстью, желанием. Я была недоступной для него, той, кого он не мог покорить, - улыбнулась женщина каким-то своим воспоминаниям. - Сейчас же я читаю в его сердце то же сильное чувство, что и в твоем. - Моем, - как эхо повторила Хадижа. - Любить - величайшая ценность жизни, даже если она причиняет боль. Я всегда мечтала о любви, всеми силами стремилась к ней и поступала жестоко, бесчестно по отношению к другим людям. Перед глазами невольно всплыла сцена ухода Жади из дома дяди Мохаммеда и заставила Хадижу вздохнуть глубже, сжав в кулаки ладони. Боль и злость вспыхнули в её душе детской обидой, но следующие слова женщины потушили этот зародившийся пожар: - Я должна просить прощения у них всех... но сейчас прошу его у тебя. Прости меня, моя маленькая принцесса, за всю боль, за горе, что я зародила в твоей детской, безгрешной душе. За то, что поздно поняла, что именно твоя любовь ко мне и моя любовь к тебе - самое ценное в моей жизни. Ты прощаешь меня? Хадижа смотрела на маму во все глаза, смотрела и видела в них раскаяние, любовь и благостное смирение: - Прощаю, - тихо ответила Хадижа. В ту же секунду ветер, почти утихший, вновь набрал силу, всколыхнув волосы, заставив траву и листву на дереве зашуметь сильнее. Со стороны, откуда пришла Хадижа, наползал белый туман, какой бывает над рекой ранним сумрачным утром. Перед глазами Хадижи все вдруг поплыло, боль резкой иглой пронзила виски, заполняя собой сознание. - Мама, - тихо прошептала Хадижа, стараясь удержать теплую ладонь матери в своей. - Я всегда буду с тобой, а теперь пора... Просыпайся, - голос Жади прозвучал издалека, словно сквозь обволакивающий, толстый слой ваты.