***
В художественной студии, в которую переделали старый спортивный зал, несмотря на открытое окно, висел тяжелый запах масляных красок и растворителей. Занятия были окончены, и все ученики разошлись. Все, кроме одной. Девушка стояла перед холстом и придирчиво рассматривала написанную на нем картину, добавляя мазки то тут, то там. - Все никак не доведешь до совершенства? - услышала она насмешливый голос со спины и подскочила от испуга. - Жак, ну что за дурная привычка так тихо подкрадываться? - обернулась к напугавшему ее парню девушка. - Прости, Зое, - парень, похоже, действительно чувствовал свою вину и смущенно переминался с ноги на ногу. - По мне, так картина идеальна, - в восхищении вздохнул он, рассматривая пейзаж заката на побережье океана, в линиях которого угадывался силуэт эфемерного божества: русалки, танцующей на вводной глади. - А мне кажется, вот тут слишком много сиреневого, - указала художница в один из углов картины. - Это выглядит неестественно... - Зое, когда ты вообще видела закат над морем в реальности? - фыркнул Жак, зная, что подруга предпочитает сидеть в комнате с альбомом в руках, чем гулять. - В порту не так давно, - пожала плечами девушка. - «В порту не так давно», - передразнил ее друг. - Я про другое... Пляж, отдых, веселье. Тебе знакомы эти слова? - Если я хочу поступить в Высшую государственную школу изящных искусств, мне не до веселья, - с раздражением посмотрела на парня Зое. - Хорошо-хорошо, - поднимая руки в примирительном жесте, видя, что подруга начинает раздражаться, произнеc Жак. - Можешь хоть поселиться здесь. Но на обед ты хотя бы пойдешь? Девушка взглянула на часы: до начала обеда оставалось пять минут, и, если они не успеют к этому времени, двери столовой закроются, оставляя их Жаком голодными до ужина. - Черт, Жак! Почему ты не напомнил об этом раньше?! - бросая кисти на стол, фыркнула Зое. - Побежали! И они побежали по внутреннему дворику, огибая жилое помещение, за которым находилось здание столовой. - Мадам Дюпаж будет недовольна, увидев тебя в таком неподобающем виде, - посмотрел на джинсы и футболку, испачканные краской, Жак. - Если я сейчас побегу переодеваться, то мы точно не успеем, - ответила парню Зое. Здание столовой уже показалось из-за поворота. Им повезло: двери еще не были закрыты, а у входа стояла, худая и прямая, как палка, в своем строгом одеянии, застегнутом на все пуговицы, мадам Дюпаж. Женщина окинула чуть не опоздавших подопечных сердитым взглядом, поморщившись при виде пятен краски на одежде. - Вы как всегда опаздываете, месье Лавуе, мадемуазель Вебер. - Но мы еще не опоздали: ваши часы показывают без двух минут час, - украдкой взглянув на циферблат старинных карманных часов на цепочке, которые воспитательница всегда носила с собой, заметила воспитанница. - Проходите, - кивнула в сторону столовой женщина. - Спасибо, мадам Дюпаж, - мило улыбнувшись, чуть присела в реверансе Зое и проскользнула в дверь. - Спасибо, мадам, - буркнул Жак, последовав за подругой. Несмотря на то, что он уже давно не был тем мальчишкой, у которого вечно горели уши, и невозможно было сесть, не поморщившись от боли, Жак все еще робел перед строгой мадам. Хотя это не мешало ему вместе с той же Зое нет-нет да и сбегать с территории приюта в неурочное время, чтобы погулять по городу или зайти в клуб. Сама же Зое, казалось, никогда не боялась наказаний, относясь к ним по-философски и со взрослым спокойствием. «Я не помню большую часть своей жизни. У меня даже имя ненастоящее. Что хуже этого они могут придумать?» - говорила девочка, дежуря в наказание в столовой или натирая полы в коридорах. Жак помнил, какой ажиотаж произвело появление Зое в стенах приюта. Несколько недель она была чем-то вроде достопримечательности: девочка, которая не помнит о себе ничего. Зое сначала терпеливо относилось к любопытству окружающих, но потом стала сторониться остальных ребят, прячась в укромных уголках приюта, которых оказалось не так уж мало. Жак приносил ей сладости или перекусить, находя ее там, где она пряталась. Так они и сдружились. Он тоже стал интересоваться рисованием. Мальчик, с шести лет больше времени проводивший на улице, чем с алкоголиками-родителями, притаскивал подружке краски и кисти. Все больше времени они проводили вместе, разговаривая и рисуя. Вскоре все привыкли, что там, где Зое, рядом и Жак. Но, к сожалению, между ними не было ничего большего, чем дружба. Девушка никак не воспринимала его знаки внимания, воспринимая его как брата. И Жак почти смирился с тем, что застрял во "френд-зоне". Они взяли себе подносы с обедом и сели за стол, но не успели съесть и половины, как к ним подошла мадам Матие, еще одна воспитательница приюте, которая, в отличие от той же мадам Дюпаж, относилась к воспитанникам по-доброму, и дети в ней души не чаяли. - Зое, - тронула за плечо девушку. - Тебя вызывает к себе мадам Морель. - Хорошо, - кивнула девушка, откладывая приборы и гадая, что такого она могла сделать, чтобы ее вызывала сама директриса. На ум ничего не приходило. В последнее время она не покидала территорию приюта ни с разрешением, ни без. Ни с кем не ссорилась и вообще была занята подготовкой к выпускным экзаменам. За этими раздумьями Зое, в сопровождении мадам Матие, подошла к двери в кабинет директора. Прозвучал стук и вежливое разрешение войти. - Здравствуйте, мадемуазель Вебер, - поздоровались мадам Морель. - Простите, что прервали ваш обед, но к вам срочное дело. Двое этих месье, - женщина указала в сторону дивана у стены, - утверждают, что они ваши родственники. Зое повернулась к гостям, вглядываясь в их чужие лица, когда мужчин