Религия, именно за это Хадижа решила уцепиться. Возможно — это поможет ей отрезвить Самата. Заставит его остановиться.
— Самат, — как можно спокойнее, стараясь чтобы голос не дрожал, обратилась к нему она. — Аллах против насилия и против оружия. Ты же веришь в Аллаха и понимаешь, что поступаешь неправильно, это харам!
— Замолчи! — крикнул на нее Самат, резко повернув руль из стороны в сторону, так, что машину тряхнуло. — Уж кому говорить об Аллахе, то точно не тебе! Маленькая лгунья! Именно из-за твоего вранья, из-за твоих интриг все повернулось так, если бы ты тогда была более смиренной, — с печалью в голосе произнес Самат. — Ничего, я научу тебя смирению, ты будешь послушной и будешь ползать передо мной на коленях, называя своим господином, — он улыбнулся и победно посмотрел на неё, побледневшую.
От мимолетного образа того, о чем он говорил, у Хадижи потемнело в глазах, а саму её затошнило. Дрожь пошла по всему телу, конечности затрясло, стало холодно, и чтобы хоть как-то это скрыть девушка засунула руки в карманы джинсовой куртки, как замерла, нащупав в одном из них мобильный телефон. Хадижа выдохнула — как она могла забыть, что переложила мобильный из рюкзака в карман, когда переписывалась с Оди. Ей очень повезло, что никому не пришло на ум позвонить.
Опасливо покосившись на Самата, Хадижа на ощупь убавила громкость на самый минимум, боясь сделать лишнее резкое движение, отсчитала на клавиатуре нужную цифру на быстром наборе, одновременно боясь и надеясь на ответ. Гаджет тихонько дернулся, завибрировав, и она поняла, что ей всё-таки удалось дозвониться. Хадижа постаралась развернуть телефон динамиком вверх.
— Что ты там копаешься? — нервно дернулся Самат в ее сторону.
— Ничего, — положив руки на колени, ответила Хадижа. — Куда мы едем? — спросила она, отвлекая внимание и понимая, что машина стремится к выезду из города.
— Как куда, в аэропорт, — удивленно проговорил Самат.
— Но в той стороне только Орли?! — как можно громче удивилась она. — Оттуда не летают международные рейсы.
— Летают, — ухмыльнулся Самат, — Особенно, если это частный рейс. А теперь заткнись и не смей говорить, пока не спрошу, — рыкнул он, прибавляя скорость. — Пора тебе привыкать быть послушной мусульманской женой, — презрительно добавил он.
Хадижа смиренно опустила голову. Она сделала все, что могла, и оставалось только надеется, что на той стороне провода ее услышали и поняли.
Зейн держал стаканчик с противной бурдой, которую в полицейском участке называли кофе. Пить это совершенно не хотелось, но холод, бегущий по телу, вынуждал обхватывать горячий пластик ладонями, чтобы хоть как-о согреться. Стук стрелок настенных часов раздражал, казался слишком медленным, словно секунда растянулась на час; и эти люди вокруг тоже также казались медленными.
«Почему они не едут, не поднимают все свои ресурсы?!», — Зейну хотелось стукнуть по столу, приказать, чтобы они пошевеливались, чтобы делали хоть что-то. Чем больше он ждал, тем сильнее ему казалось, что их «план-перехват» всего лишь отговорка или же совершенно не работает. Мужчина уже хотел идти к комиссару, как тут мобильный телефон в кармане пиджака ожил. Зейн посмотрел на дисплей, не веря своим глазам, в горле пересохло, а язык, казалось, прилип к нёбу. Нажав кнопку «вызова», он приложил трубку к уху, уже собираясь услышать голос жены или, в худшем случае, ненавистного Самата, чтобы постараться выяснить, где они, когда услышал в трубке лишь шорох и отдаленные голоса — так бывает, когда номер случайно набрался сам по себе.
Казалось, забыв, как дышать, и стараясь не издавать ни одного лишнего звука, Зейн пытался вслушаться в разговор, однако звук мотора, шорох и отдаленность голосов мешали расслышать что-либо, кроме слова «Орли», да и то не точно.
Зейн не стал дальше тянуть, а потому, найдя глазами уже знакомую полноватую фигуру детектива Трезора, поспешил к нему:
— Господин Трезор, мне только что позвонила Хадижа!
— Вам позвонила ваша жена?! — округлил глаза служитель закона. — Когда?
— Сейчас, — показывая телефон, ответил Зейн. — Она до сих пор на связи.
— Почему вы раньше об этом не сообщили? — засуетился детектив.
— Я не знал, что он у нее с собой, — поморщился Зейн, понимая и без того, сколько времени они потеряли.
Трезор уже не слушал его, звоня кому-то по телефону:
— Отдел IT? Да… отследите телефон по номеру, — начал диктовать он телефон Хадижи.
— Мне кажется, я слышал слово «Орли», — вставил свое слово Зейн.
Детектив только кивнул головой, показывая, что услышал, и продолжил говорить в трубку:
— Всё, спасибо, — он сбросил вызов. — Мы их нашли, — коротко ответил он на невысказанный вопрос Зейна. — Всем патрулям уже докладывают. Я сам сейчас выезжаю туда.
— Я с вами, — пошел вслед за детективом Зейн.
— Нет, мсье Шафир об этом не…
Зейн остановил его, резким, властным движением схватив его за предплечье и посмотрев в глаза:
— Я еду с вами и это не обсуждается.
— Хорошо, — высвободившись от руки Зейна, поморщился детектив, — только со мной в машине и никакой самодеятельности.
— Обещаю.
Хадижа смотрела на пустынную дорогу. Париж остался позади и число машин на шоссе резко уменьшилось, дорога все больше начинала напоминать загородные дороги Прованса, но наслаждаться красивыми пейзажами не было ни малейшего желания. Она следила за Саматом, который, казалось, полностью успокоился, и если бы в его руках не было оружия, то все произошедшее час назад показалось бы ей ночным кошмаром.
Девушка старалась не терять бдительности и старалась найти хоть малейшую возможность для побега, однако машина ехала на приличной скорости, а двери до сих пор были заблокированы.
— Знаешь, Хадижа, — нарушил молчание Самат. — У нас же все могло быть хорошо. Я бы был прекрасным мужем, осыпал тебя золотом, наряжал в шелка. Купил бы для тебя большой дом, в котором росли бы наши дети, — все это он говорил словно не ей, а сам себе, рисуя в голове несуществующие картины их совместной жизни. — Но ты выбрала этого… забывшего об Аллахе бабника. Он уже успел изменить тебе, а, Хадижа?
Девушка вздрогнула, чуть было не заскрежетав зубами. С какой точностью Самат сумел найти больную точку и надавить на нее.
— Отношения с моим мужем тебя никак не касаются, — огрызнулась Хадижа шепотом, но он все-равно услышал.
— Скоро у тебя с ним вообще никаких отношений не будет, а если продолжишь дерзить, то, возможно, последнее, что сделает Зейн в качестве твоего мужа, так это организует твои похороны, — он навёл на неё пистолет.
Хадижа почувствовала, как ее пробил холодный пот, она отстранилась насколько позволял ремень безопасности и буквально вжалась в дверцу машины со своей стороны. Самат ухмыльнулся ее реакции и снова сосредоточился на дороге.
Не успели они проехать и километра, как Самат выругался на арабском. В зеркале заднего вида отражались несколько полицейских автомобилей, с мигалками, стремительно набирающих скорость.
— Иблис их забери, — сквозь зубы прошипел Самат и вдавил педаль газа в пол.
Хадижа вжалась в спинку сидения, с ужасом наблюдая, как за окном все превратилось в сплошное месиво. Пальцы судорожно вцепились в сидение. В голове было до странности пусто и четко.
— Самат, нас нашли, ты понимаешь, что они все равно нагонят, — пыталась образумить его Хадижа. — Остановись! Сдайся!
— Чтобы они выиграли, а ты снова ушла, гордо задрав голову?! — нервно смеясь, ответил Самат. — Ну уж нет, пусть лучше поплачут на твоей могиле!
Ствол пистолета был нацелен прямо ей в лоб. Она ощущала, как отчаянно билось о ребра сердце, как на шее выступал холодный пот, как страх сковывал тело. В голове же было по-прежнему ясно и четко. Зрение ловило мельчайшие детали, мозг работал с феноменальной скоростью. Вот Самат чуть нажимает на спусковой крючок, тот медленно поддается под напором и… дыхание замерло на выдохе, готовясь к неминуемой боли и смерти. В этом момент в Хадиже взыграло чувство бунтарства, которое не давало ей сдаваться в самых безвыходных ситуациях. Одним щелчком выдернув ремень безопасности она резко кинулась в сторону руля, схватив его, и потянула на себя.