Отто. Я ожидал большего великолепия.
Джильда. Дворецких и лакеев?
Отто. Да, хотя бы нескольких. И рассеянного освещения. В этой лампе под потолком есть что-то отталкивающее. Этот интерьер разработала ты?
Джильда. Ты же понимаешь, что не я.
Отто. Уж свою-то квартиру ты могла бы обустроить сама.
Джильда. Может, хочешь чего-нибудь покрепче хереса?
Отто. Нет, херес меня вполне устраивает. Такой мягкий, нежный, и прямо-таки светится изнутри. Разумеется, я привык пить его с сухим печеньем.
Джильда. Печенья нет.
Отто (великодушно). Ну и ладно.
Джильда. Присядь, дорогой.
Отто (выдвигает стул, садится). Как аппетитно выглядит эта ветчина! Где ты ее взяла?
Джильда. Заказала в Шотландии.
Отто. Почему в Шотландии?
Джильда. Она там бегает, пока живая.
Отто. Красивая страна, Шотландия. Если все, что я слышал о ней, правда, там вопят баньши и растет четырехлистная кислица обыкновенная.
Джильда. Дорогой, это Ирландия.
Отто. Неважно. И там, и там одинаковая наводящая тоску влажность.
Джильда (кладет ему на тарелку ветчину). Я знала, что ты скоро приедешь.
Отто (кладет ей на тарелку салат). А куда отправился Лео?
Джильда. На уик-энд в небольшое поместье в Хэмпшире. Бридж, трик-трак, несколько писателей, площадка для сквоша, на которой никто не играет.
Отто. Красивая жизнь, вот что это такое.
Джильда. От настоящей жизни далеко, но забавно.
Отто. Надолго это не затянется. Не волнуйся.
Джильда. Расскажи мне, где ты побывал, что увидел, что сделал. Твои картины также хороши или стали чуть хуже? Я недоверчива, знаешь ли! Весьма недоверчива к людям, которые очень любят именно то, что действительно стоит любить. В наши дни искусство носят на руках. И смазывается грань между хорошим и плохим.
Отто. Ты, однако, на взводе, не так ли?
Джильда. Да, на взводе. И лучше мне не становится.
Отто. Бурлит. Внутри у тебя все бурлит.
Джильда. Горчицы нет.
Отто. Пустяки. Мне она и не нужна. А тебе?
Джильда. Честно говоря, не знаю. С горчицей никогда не могу определиться.
Отто. С ней можно съесть и рисовый пудинг.
Джильда. Странно, не правда ли? Все продолжилось там, где закончилось.
Отто. Слава Богу, не совсем там.
Джильда. Это было ужасно, не так ли?
Отто. Меня еще долго мучило сожаление. Наверное, следовало мне врезать Лео.
Джильда. Я так рада, что ты не врезал. Он терпеть не может, когда его бьют.
Отто. С другой стороны, он мог врезать мне.
Джильда. Ты его крупнее.
Отто. Зато он проворнее. Однажды он продержал меня в ванне двадцать минут, поливая холодной водой.
Джильда (смеясь). Я знаю.
Отто (тоже смеется). Ну, конечно же… над этим вы и смеялись, когда я пришел, так?
Джильда (давясь смехом). Да, очень, очень не вовремя.
Отто. Очередная злобная шутка судьбы. Перед самым моим появлением вспомнить о том злосчастном эпизоде.
Джильда. И при этом смешном… невероятно смешном. Ты же понимаешь, мы оба крайне взвинчены и несчастны, нервы напряжены до предела… так что смех был истерический.
Отто. Я думаю, он-то меня больше всего и задел.
Джильда. Ты мог бы сообразить, что мы смеемся не над тобой. Во всяком случае, к настоящему смех этот никакого отношения не имеет.
Отто. Все это произошло сто двадцать семь лет тому назад.
Джильда. Сто двадцать восемь.
Отто. С того времени мы повзрослели.
Джильда. Я так на это надеюсь, хоть немного.
Отто. Я ушел в море на сухогрузе, знаешь ли. Проплыл тысячи миль. Такой одинокий, несчастный.
Джильда. Как я понимаю, и морская болезнь не обошла тебя стороной.
Отто. Она составляла мне компанию лишь несколько первых дней.
Джильда. Потом вы расстались?
Отто. Если она и заглядывала ко мне, то изредка.
Джильда. Так ты теперь многое знаешь о кораблях и мореплавании.
Отто. Отнюдь. По-прежнему ничего не понимаю. Нет, конечно, мне теперь известно, что есть правый борт и левый, я могу сказать, что означает тот или иной сигнал корабельного колокола, но до сих пор мне никто не объяснил, каким образом кораблю удается остаться на плаву, когда начинается шторм.