- Что но?
- Мне намекнули, что это слишком большая честь для меня. И я должна сильно постараться, чтобы её добиться. Понимаешь? - в её глазах мелькнула тоска.
- Ну, а здесь в банде, что тебе не приходится подобные услуги оказывать?
- Представь себе - нет. Я просто член команды. Как Наум или Сила.
- Не верю, ну не верю! Такая привлекательная женщина и трое мужиков!
- Дурачок, - она щёлкнула меня по носу прутиком. - У тебя примитивный взгляд самца, который смотрит на самку.
- А как бы ты хотела, чтобы я на тебя смотрел?
И в глубине зелёных глаз рыжеволосой богини, словно явившейся из пены морской, я увидел ответ.
***
Рудник, где добывали сойдалиум, находился на острове Кремонт. Туда мы добрались на ракетоплане, на который я переставил часть оборудования со своего «летуна» - трёхмерные камеры, которые создавали невидимость, глушитель. Так что нас никто не засек.
На Анадею стремительно наползала тень Асколлы, одного из спутников планеты. И как только рудник скрылся в чернильной мгле, мы спустились к входу в один из служебных коридоров. Наум быстро поколдовал над электронным замком, и мы проскользнули внутрь. Сразу охватило холодом, в нос ударило сыростью и тяжёлым запахом пластиковой обмотки кабелей. Охраны здесь не было, и мы беспрепятственно пробрались по коридору и выбрались наружу. Затмение ещё не закончилось, и все пространство обшаривали слепящие лучи прожекторов.
Мы начали перебегать от одного ангара до другого и добрались до космолёта. Как вдруг из тени вынырнули двое охранников - невысокий плотный мужик с круглой лысой башкой и нескладный пацан, выше его на голову. Несмотря на свои немалые габариты, Ад с необычайной проворностью прыгнул к первому. Блеснул сталью широкий клинок. Мужик захрипел, схватился за горло, сквозь толстые пальцы просочилась кровь. Обмяк и рухнул вниз. Сила тем временем расправился со вторым. Тихий вскрик, как писк мыши. Хруст ломающихся позвонков. И парень сложился, будто марионетка, у которой отрезали нитки. Я бросил взгляд на Ритеру и поразился, насколько равнодушной она осталась.
Я приставил лесенку к верхнему люку, и забрался внутрь. Остановился около входа в кабину.
- Наум, открой дверь.
Красные огоньки на электронном замке мигнули, погасли, чтобы вновь зажечься голубым светом. Сила и Ад остались с грузом в салоне, а мы с Ритерой и Наумом прошли в кокпит. Белёсый свет фонариков отразился от изогнутой дугой приборной доски с матовой чернотой экранов и зияющих глазниц панорамных окон, за которыми едва проступали силуэты ангаров, самолётов.
- Ну, Наум, теперь дело за тобой, - сказал я. - Взломай блокировку. У нас есть минуты две. Потом сюда набежит охрана.
- Сам знаю, - буркнул он. - Не маленький.
Наум уселся в кресло бортинженера перед панелью с мозаикой разномастных экранов, приборов, чьё предназначение я до конца не знал, нацепил шлем из матовой чёрной кожи и расслабленно положил руки на подлокотники кресла. Я никогда не видел работу электронщика в действии. Мне было до жути интересно, как это делается.
Но буквально секунд через тридцать кабина наполнилась золотистым светом. Заголубели экраны, замигали, как новогодняя ёлка, лампочки на козырьке панели управления. Когда сел в кресло командира, оно деликатно обволокло моё тело, придвинув к панели управления так, что вся информация стала видна, как на ладони. Ритера заняла место рядом в кресле второго пилота. Защёлкали тумблеры, загудели, запиликали на все лады приборы. Штурвал, затёртый до блеска, удобно лёг в руки.
- Ну что, поехали? - я бросил задорный взгляд на спутницу. - Надеюсь, все помнишь, что я рассказывал?
- Помню, капитан, - слабо улыбнулась она.
Я взлетал тысячи раз, но всякий раз, когда оказываюсь в кабине, не могу сдержать волнения. Холодеют пальцы, сердце ускоряет свой бег. Сейчас будет особенно трудно: огни ВПП не горят, край теряется во тьме. Но буквально через пару минут посветлело: Асколла собиралась открыть темницу и выпустить на волю красавицу Анадею.
Отпустив тормоз, я толкнул вперёд сектор газа. Космолёт начал послушно набирать скорость. Застучали на стыках бетонные плиты. Всё быстрее, быстрее.
- Двигатели на взлётном режиме, - услышал я голос Ритеры. - Время принятия решения.
Я энергично взял штурвал на себя, и космолёт оторвался от полосы, неудержимо устремляясь ввысь.
Спросите лётчика, что он больше всего ценит в своей работе. И он ответит - только в полете ощущаешь настоящую свободу. Надеваешь кабину на себя, как удобный костюм, руки вытягиваются в крылья, ноги становятся частью хвостового оперения, и управляешь ты не педалями и рулями, а силой мысли.