Светка кивнула понимающе, подумала.
— Ребята, конечно, заинтересуются. Я завтра… Да, у нас же завтра комитет! Вот ты и приходи. К трем, да. Сам и расскажешь.
Он поднялся, чтобы не мешать ей заниматься. И тут дочь попросила:
— А маме ты пока ничего не говори. Ну, про это… что я, что мы собираемся туда, к вам.
Задержал взгляд на ее лице и вернулся. Светка виновато опустила голову.
— Слушай, а ты тоже считаешь, что я поступил… необдуманно, неправильно? Ты очень страдаешь от этого?
Дочь вскинула голову, в глазах недоумение.
— Как это страдаю? А мне-то чего страдать?
— Ну, как же! Я занимал такой пост… И денег домой приносил больше.
Светланка покачала головой.
— Это мама все боится, как бы мы с Вадькой хуже других не оказались. Ну, одеты и прочее. А я считаю, дело не в тряпках.
— А в чем же? — уже провоцируя ее, продолжал он.
Светка запустила обе руки в свою густую черную шевелюру. — Главное, чтобы не терзало тебя ничто!
Тут он даже встревожился: что может беспокоить его дочь? У Светки болит совесть?
Она задумчиво поводила пальцем по голому колену, вскинула глаза.
— Понимаешь… Во-первых, учусь я плохо. Ну, не хуже других, конечно. И все же худо. Получше бы надо, поглубже. Вон несчастные глаголы не могу вызубрить. А собираюсь стать иностранкой.
Читать надо больше, а я сколько читаю? И общественной работой… занимаюсь, разумеется, только как? Кому стало от этой моей работы лучше? Конкретно если… А дома, сам знаешь… Мать, конечно, права: девчонка должна уметь и шить и готовить… Да и некогда. Туда мчишься, сюда. Вроде весь день крутишься, а ляжешь вечером в постель, и так на душе смутно!
— Это хорошо! — невольно вырвалось у него. — Значит, ты мыслишь. А вот нашим девочкам как раз этого и недостает. Умения взглянуть на себя критически. Им больше нравится обвинять других, находить недостатки у других, не у себя… Если ты умеешь видеть свои промахи, свои недостатки, значит, ты избавишься от них.
— Избавишься, как же! — протянула Светка. — Понимаешь, лени у меня много!
Уходить не хотелось. Не такая уж она, оказывается, пустышка, его дочь, с ней интересно поговорить. И все же поднялся, сказал, чтобы утешить ее немного:
— Лени и у меня хватало. В твои годы. Потом прошло. Сама знаешь, на фронте…
Светка даже подскочила.
— Вот! У тебя был фронт. Тебя сформировали трудности. А тут думаешь: ладно, сегодня не успел — завтра сделаю. Время и уходит.
— А ты считай минуты. Вот мы сейчас с тобой пятьдесят две минуты проговорили.
— Точно пятьдесят две? — изумилась Светка. — Ты засек? А зачем? Привычка? Фронтовая?.. Ой, знаешь, я теперь тоже буду так. А то я и часы-то заводить забываю.
Вышел из комнаты, говоря себе: «Почаще надо к ней заходить. Все она понимает… Почему же не может понять Нина Павловна? Ведь не мещанка какая-нибудь…»
Жена гладила в столовой белье. На полированном обеденном столе уже высилась стопка отливающих голубизной простыней. Нина Павловна решила, что он вошел напомнить ей про ужин, бросила коротко:
— Сейчас. Пододеяльник доглажу.
— Я не спешу, — прошел к сверкающему хрусталем серванту и опустился там в кресло. Усмехнулся:
— Со Светкой засиделся.
Почувствовал на себе взгляд жены. Нина Павловна тут же снова занялась пододеяльником, отозвалась сдержанно:
— Сама призналась, что ленива? Да, уж лени в ней действительно достаточно. Не напомнишь — месяц к окну в своей комнате не притронется. Пока все пылью не зарастет.
— Заниматься им все же много приходится.
— Оправдываешь? — Нина Павловна управлялась с утюгом так ловко, что руки у нее только мелькали. — Надеешься заработать авторитет?
Воодушевленный беседой с дочерью, он был настроен миролюбиво. Сделал вид, что не заметил холодного тона жены.
— Чего мне его зарабатывать? У нас и так отношения неплохие. Просто зашел посоветоваться. Был я у них сегодня в институте. По своим делам.
Некоторое время Нина Павловна смотрела ему в лицо, уронив руки на гладильную доску, потом выпрямилась, высокая, статная, в своем хорошо сшитом домашнем платье из темно-синего сатина в белый горошек. Белый воротничок делал платье нарядным. Не в пример некоторым другим женщинам, Нина Павловна и дома ходила всегда опрятная и причесанная. С одобрением отметил это про себя и теперь, хотя и был обижен ее словами, тоном. А у жены вдруг холодно блеснули глаза.
— Уж не хочешь ли ты, чтобы еще и она общалась с этими… там… в твоем…