Андрей продолжал:
— Сходим в кино, на танцы… А теперь нам, пожалуй, пора без пятнадцати двенадцать. Я не хочу, чтобы тебя ругали дома.
«Все-то он понимает!» — подумала Ритка. Но вот уходить-то ей как раз и не хотелось.
Ей стало теперь хорошо тут, в ресторанном чаду, в нем теперь смешались запахи еды, папиросного дыма, духов и разгоряченного человеческого тела.
За их столик села еще пара — он немолодой уже, за тридцать, лицо несвежее и на лбу залысины, а ей лет девятнадцать. На ней была почти такая же черная юбка, что и на Ритке, а блузка дорогая, кружевная и сквозь нее просвечивало розовое белье. Черные как смоль, явно крашеные волосы подстрижены так низко, что широкоскулое лицо казалось почти с кулачок. Глаза сильно подведены черным, а веки намазаны почему-то белым. Несмотря на гипюровую кофту, в ней было что-то от первобытной женщины. Наверное, из-за лохматых, неровно остриженных косм.
Очень хотелось посмотреть, как эта пара будет вести себя за столом, о чем разговаривать, какие кушанья они закажут, но Андрей уже поднялся и подозвал официантку. Совсем молоденькая, в нарядной наколке на пышной прическе, но в несвежем замызганном фартучке, она положила на стол крошечные детские счеты. Ритка не поняла, сколько она там насчитала, но видела, как Андрей подал официантке десятку и еще там сколько-то. Ахнула про себя: «Угробить сразу столько денег! И за что, спрашивается? Конечно, Андрей работает и мать у него врач, не нуждается в его зарплате, и все же… как, оказывается, все дорого в ресторане!»
Когда вышли на улицу, ноги сразу обдало холодом. Уже не сезон ходить в туфлях, да еще в таких, без подошв… Вот израсходовали больше десяти рублей, а ведь этих денег вполне хватило бы на туфли! Ну, может быть, понадобилось бы немного добавить… Господи, что подумал бы Андрей, если бы узнал об этих ее мыслях! И все же не удержалась:
— Сколько денег ухлопали!
— Разве это много? — удивился Андрей. — Мы с ребятами прошлый раз сотню оставили… Правда, нас было пятеро. А сейчас я малость поиздержался, признаться. За квартиру заплатил, то, се… А вообще-то я себе не отказываю. На что захочу, на то и трачу.
— А на что? На что тратите? — Ритке вдруг очень захотелось узнать, чем занимается Андрей в свободное время, чем интересуется.
Андрея озадачила ее горячность.
— Ну, на что? Маг у меня есть. Самой лучшей марки. В кредит брал. Только недавно расплатился. Кинокамера.
Тут Андрей приврал. Кино- и фотоаппараты покупала еще мать. Но он так и не увлекся фотоделом. Слишком уж много возни! И вообще, это не по нему — корпеть в темноте по нескольку часов.
— А читать… снова начала Ритка. Она все еще не знала, как обращаться к Андрею: на «вы» или на «ты».
— Ну, читаю я много, — оживился Андрей. — Особенно, когда во вторую смену работаю. Проснусь часов в десять и, пока на завод не идти, валяюсь с книжкой. Я люблю детективы… Майн-Рида всего перечитал. Ну, и Мопассана, разумеется.
Трамвая долго не было или Ритке просто показалось так? Ноги совсем зашлись, и даже в трамвае ее продолжал бить озноб.
— Ты что? — удивился Андрей. — Замерзла? Вот чудачка! Ну, садись ближе.
Пассажиров было немного: какой-то работяга в кирзовых сапогах да две женщины. Одна с грудным ребенком, все озабоченно ощупывала и покачивала свой живой сверток, другая, положив голову себе на локоть, пыталась подремать. Ярко горел свет.
Андрей набросил ей на плечи полу своей куртки, придерживая за талию, некрепко, осторожно. И Ритка затаила дыхание, стараясь унять сердце. Подумала: врут все это про парней, что они такие… Не все. Вот и Андрей… И она, Ритка, уж постарается уделить ему все вечера, какие он захочет. И потом, когда-нибудь, расскажет ему все. О себе. Посоветуется, как ей жить дальше. Что делать? Андрей подскажет. Он же старше почти на четыре года. И вообще… Разве она думала, что ей так повезет, у нее будет такой друг?.. Он наступит, такой день в ее жизни, когда все у нее будет, как и у других. Она освободится наконец-то от вечного страха и отвращения перед той жизнью, какой всегда жила ее семья. Освободится… Какое же это счастье, когда ты кому-то нужен, когда кто-то думает о тебе!
А в том, что она нужна Андрею, Ритка теперь уже не сомневалась.
Серафима Дмитриевна стояла у окна в коридоре вагона, пытаясь заставить себя сосредоточиться на том, что проносилось мимо. Здесь, в нескольких часах езды от города, снег уже выпал, и деревья стояли красивые в своем сказочном белом убранстве. Она так давно не видела зимнего леса! Да и не ездила никуда после той командировки на усовершенствование. Все, казалось бы, должно представлять интерес, но не оставляли мысли о доме, о сыне.