— Ну, Мату, ты прирожденный геолог. Это не просто черный камень, это горючий камень — уголь. Если он еще и коксующийся, то ты просто клад отыскал.
Подобрав с десяток небольших кусков, они вернулись в лагерь. До сумерек шли по реке, удаляясь от негостеприимных гор. Ужинали всухомятку вяленым мясом из неприкосновенного запаса. Краев бросил в костер подобранные куски угля. Они быстро разгорелись и горели долго и жарко. Несколько выгоревших кусков геолог вытащил из костра. Остыв, угли превратились в пористый кокс.
Весь следующий день они шли, почти не делая привала. Краев обещал отдых возле белого пятна, которое видел с вершины горы. Когда оно замаячило вдалеке, геолог не спускал с него глаз. Издали было заметно, что река в том месте подмывает высокую террасу, покрытую густым хвойным лесом. Чем ближе они подходили, тем становилось яснее, что белая часть обнажения несет следы горизонтальной слоистости. Спустившись к обнажению, Володя облегченно вздохнул. Это были чистейшие кварцевые пески. По геологической привычке он внимательно осмотрел разрез сверху вниз. Пески были перекрыты пятиметровым слоем синеватых илистых глин, на которых под небольшим прослоем торфа лежали бобовые железные руды мощностью около метра.
— Ну, мальчики, не пора ли от бронзового века переходить к железному, — пошутил Володя. — Вот посмотрите и запомните: это железная руда. Отсюда мы будем сплавлять ее на плотах в наш поселок и делать из нее чугун и сталь.
Он вынул свой перочинный нож, достал медный топор и золотой наконечник стрелы.
— Какой металл лучше?
— Конечно, этот, — Лаа указал на перочинный нож.
— Хочешь иметь такой нож?
У парня загорелись глаза. Перочинный нож Краева давно приобрел почти легендарную известность.
— Очень хочу.
— Тогда надо учиться выплавлять такой металл. Как только получим хорошую сталь, я подарю его тебе.
Идти дальше не имело смысла. Стало холодать, немногие лиственные деревья схватились багрянцем. Следовало подумать о возвращении. Володя решил построить большой плот, чтобы нагрузить руду и кварцевый песок хотя бы на одну-две плавки. Отдыхать стало некогда. С утра до вечера валили деревья. Краев назвал их соснами, но они не были соснами в полном смысле слова. Мелкая пластинчатая хвоя их скорее напоминала тис, но она собиралась в пучки, как у настоящих сосен. Плоды их тоже напоминали красную ягоду тиса, но, по сравнению с ней, были несоразмерно велики. Покрытые снаружи красноватой мякотью, пряной на вкус, они достигали величины небольшого арбуза, в середине которого плотно друг к другу сидели орешки, образуя шар. Падая на землю, плод с чмокающим звуком лопался, и орешки разлетались в разные стороны на двадцать-тридцать шагов. Иногда такой плод, сорванный с дерева, взрывался в руках незадачливого едока, облепляя его мякотью. Такие взрывы доставляли путешественникам немало веселых минут. Скоро они приспособились к своенравным плодам, прокалывая их острой палкой. Если плод при этом не взрывался, его спокойно высасывали, а орехи складывали в мешок, про запас. Несмотря на загруженность работой, питались путешественники разнообразно. В бору было много разной дичи. Иногда любопытные животные, привлеченные звуками топора, выходили прямо на людей. Тогда кто-нибудь откладывал в сторону топор и хватался за лук, В такие дни у Володи портилось настроение. Ему становилось неловко, что его спутники хвастают ловким выстрелом по глупым беззащитным животным, которые по своему неведению и природному любопытству сами шли под безжалостные стрелы охотников.
Строительство плота длилось целую неделю, но Краев не давал передышки. Утомление было таким, что парни часто засыпали, не дождавшись ужина. Приходилось будить: тяжелая работа требовала не только здорового сна, но и полноценной пищи. Еще два дня потратили на погрузку нескольких тонн кварцевого песка и железной руды. Хотя плот подвели к самому обнажению, загружать пришлось мешками, так как кидать единственной маленькой лопатой оказалось и неудобно, и непроизводительно.
В обратный путь двинулись утром. Краев, подгребая кормовым правилом, держался ближе к правому берегу. После полудня причалили у пласта каменного угля. Погрузка угля шла медленно. Его сначала ломали, потом собирали скатившиеся куски по берегу и переносили на плот. Ночевали прямо на плоту. Утром снова все занялись погрузкой. Затратив полдня, Краев понял, что нужного количества угля им не набрать. Оставаться дольше становилось невмоготу: пошел мокрый снег, а продолжать погрузку до ночи не имело смысла. Идти на плотах ночью было опасно, тем более не зная фарватера. В соседстве с гранитными скалами могли быть пороги и каменные лбы.