— Смотри, — сказал он, собирая палочки. — А если так? — и выбросил их на улицу.
Ила На побледнела.
— Зачем так, Воло-да?
Он вышел на улицу, собрал двадцать девять палочек и принес их на склад.
— Считай.
Ила На снова принялась откладывать по одному топору и палочке, пока не перебрала всю кучу.
— Теперь правильно, Воло-да. Как сделал? — удивилась женщина.
— Давай, Ила На, придумаем, как нам считать, когда много, без палочек. Люди нашего племени умеют это делать. Почему не научиться вам? — Он отложил пять палочек. — Сколько?
— Пять, — безошибочно определила Ила На.
Он прибавил еще одну палочку.
— А теперь?
— Пять и одна.
— А можно найти слово, чтобы означало это количество? У нас такое слово есть.
Ила На отрицательно качнула головой.
— Тогда давай придумаем.
Он сделал паузу, чтобы женщина думала сама, затем предложил слово, обозначающее число шесть, которое они вместе придумали во время зимнего похода за солью. Слово понравилось Иле На, она приняла его, как свое. Краев прибавил еще одну палочку. Так с большими трудностями они добрались до десяти.
— А теперь я покажу тебе, как обозначаются эти числа, — и он написал на полке арабские цифры. — Это один, это два. Понятно?
Так, перечисляя все цифры, они снова дошли до десяти. На другой день урок счета был продолжен. Теперь Краев использовал принятую в племени манеру счета: десять и один, десять и два, пока не досчитали до двадцати. Это число назвали двадесять. Потом — тридесять и четыредесять. Больше пока и не нужно было. То, что они постоянно вместе, привлекло внимание Тао Ти. Она заглянула в пристройку.
— Тао Ти, ты знаешь, какая она молодчина, — кинулся на радостях обнимать свою жену Краев. — Мы с ней учимся считать!
— Считать все умеют, — отстраняясь, сказала суховато Тао Ти.
— По принципу пять, еще пять… много, — насмешливо заметил Володя. — Пойдем.
Они прошли на склад и остановились у полки с топорами.
— Считай, — указал Краев на топоры.
— Зачем считать, — пожала плечами Тао Ти. — И так видно — много.
— Видно, — усмехнулся Владимир. — Если бы было видно, мы не ломали бы голову два дня. Считай ты, Ила На.
Глава племени начала считать уверенно, но после десяти называла числа все тише и все с большими паузами. Однако посчитала верно.
— Правильно, двадцать девять.
Ободренная похвалой, она подошла к другой полке. Тао Ти внимательно следила за ее действиями и даже пыталась ей помочь. Володя разъяснил ей правила счета, и к концу дня с некоторыми трудностями они закончили переучет склада.
— Прости, Воло-да, — сказала Тао Ти ночью, гладя его волосы. — Я думала, тебе нужна Ила На, а Тао надоела.
— Глупышка ты, — ласково обнял ее Краев. — Разве можно так! Ты моя жена, мой друг, а друг не может так плохо думать. Я ведь тебе говорил, что у нашего племени другой закон: одна жена, один муж.
— Тао думала— плохая жена. Дети нет. Воло-да ищет другую.
Краев успокоил жену, но понял, что в ее словах не только боязнь потерять мужа, но и нарождающийся материнский инстинкт. Он мог и раньше заметить, что Тао Ти, особенно во время поездки от одного племени к другому, не упускала случая приласкать, на радость матери, какого-нибудь голопузого сорванца из оравы вездесущих детей, крутящихся возле пещеры. С беспечностью молодых мужчин он считал эти проявления данью вежливости. Несмотря на большое анатомическое сходство, Краев не был уверен, что физиологические особенности их организмов столь же близки, и отсутствие детей казалось ему естественным. Теперь он подумал, что после его смерти некому будет продолжать начатое дело. При всех способностях этих диких племен, они не могли видеть перспективы начатых им преобразований, им не подняться в течение жизни до его уровня знаний, и с его уходом начнется естественный, очень длительный период накопления знаний по крупицам от поколения к поколению; может быть, само развитие общества от первобытной формации пойдет по предписанным историей законам через рабовладельческую, феодальную и капиталистическую формации с множеством ненужных войн и захватов чужих территорий и огромными потерями культурных и материальных ценностей…
— Воло-да спит? — притронулась к его плечу Тао Ти.
— Я думаю. Наверное, пока у нас нет своих детей, надо учить чужих. Надо построить школу. Туда будут ходить мальчики и девочки. Учиться писать, считать. Учиться делать разные полезные вещи.
— Хочешь, я буду учить их охоте?
— Конечно, — Володя улыбнулся, представив ее в роли учительницы, но она была права. Их школа не должна быть односторонней. И охота, и рыболовство пока будут нужны подрастающему поколению не меньше, чем грамота и знания. Краев, размечтавшись, представил себе здание школы в глубине поляны с большими окнами и просторными классами… Нет, это пока не реально. У них нет даже стекла, а без окон какая школа! Поворочавшись от обуревавших его мыслей, он крепко заснул и проспал все утро.
— Что же ты меня не разбудила? — спросил он жену.
— Так хорошо спал. Жалко было, — просто сказала Тао Ти.
Солнце стояло уже высоко. Володя разделся и бросился в реку.
Вода оказалась прохладной, но поплавал он с удовольствием. Посмотреть на его купание собралась чуть ли не половина поселка.
— Почему вода держит тебя, Воло-да? — спросил Унда. — Я пробовал, меня не держит, других тоже.
— Этому тоже надо учиться, Унда, Плохо, что у меня нет времени, да и холодно становится. Напомни после зимы, научу тебя и других. Плавать надо научиться всем.
После завтрака Краев осмотрел свои дорожные инструменты, подточил топор, пополнил запас стрел.
— Опять пойдем далеко? — заулыбалась Тао Ти, увидев его приготовления.
— Да, — ответил Володя. — Будем искать белый песок. Стекло делать.
— Стекло? Хорошо. Будем делать.
Краева давно уже манили верховья реки. Там можно было подробнее ознакомиться с геологическим строением района и попробовать уяснить, откуда берутся золотые самородки. Он не без основания предполагал, что они, скорее всего, сконцентрировались в результате вторичного переотложения более древних речных отложений, среди которых он и рассчитывал обнаружить чистые кварцевые пески.
После недолгих сборов и прощаний четверо первопроходцев, растянувшись цепочкой, двинулись вверх по реке. На этот раз Краев решил взять с собой двух молодых парней. Он подумал, что молодые не будут тяготеть к дому и окажутся более любознательными, чем предыдущие спутники по путешествию. Старший из них, Лаа, вызвался в поход добровольно; второго, Мату, упросила взять с собой Ила На, заметившая у сына тяготение к странствиям. В том, что оба парня достаточно смышленые, Володя убедился на первой же стоянке. Они без подсказки натаскали сучьев, выпотрошили убитых по дороге птиц, помогли поставить палатки. За ужином Краев похвалил их умение и сказал, что, если они научатся считать и писать, то из них выйдут настоящие путешественники. После ужина он преподал им первый урок счета до десяти.
В полдень следующего дня они остановились у той кварцевой жилы, где Краев обнаружил первые блестки золота.
— Что это? — спросил Краев, указывая на жилу.
— Белый камень, — быстро ответил Лаа.
— А еще что?
— Больше ничего.
— Что скажешь ты, Мату?
— Тут еще капелька желтого камня.
— Хорошо, Мату. Ты внимателен, как настоящий путешественник. Запомните, белый камень — кварц и желтый камень — золото, как братья. Они часто бывают вместе. А теперь — вы не забыли счет? Нет? Тогда поймайте ровно десять рыб на обед.
Пока Володя и Тао Ти собирали хворост и разжигали костер, парни наловили рыбы и почистили ее.
— Вот, — сказал Лаа, протянув начищенную рыбу, нанизанную на палку. — Ровно десять.
— А ты что держишь за спиной, Мату? — спросил Володя, заметив некоторое смущение парня.
— Это лишняя, — показал одиннадцатую рыбину Мату.
Насмеявшись вдоволь, Краев объяснил, как считать дальше, если больше десяти. Пока жарилась завернутая в листья рыба, Володя написал на песке три имени друг под другом. Получилось: