— Может, решил не выступать? — Мия перекрикивает музыку, а после её взгляд устремляется за мою спину.
Резко разворачиваюсь и вижу, как из лифта на танцпол направляется Джокер. Его походка лёгкая, словно не идёт, а парит над полом. На лице всё та же маска, прячущая истинный облик, — руки чешутся её сорвать. Музыка резко меняется, и освещение бордовыми бликами окрашивает пространство во все оттенки красного. Атмосфера приобретает мистические нотки. Необходимо заснять всё до мельчайших подробностей. Пробираюсь сквозь толпу и включаю запись.
В этот раз Джокер не вытягивает никого из толпы, танцует один, а я не могу отвести взгляд: он одновременно мужественный, но в то же время очень гибкий. В каждом его действии считывается сила, уверенность. Помню, как он уверенно удерживал меня в поддержках, не давая зародиться ни единой мысли, что могу упасть. Очень интересно узнать, какой это человек по жизни и какой у него характер. Почему-то мне кажется, что с ним легко и одновременно сложно. Человек-загадка. Смешок слетает с губ от таких мыслей. Весь танец летаю в облаках — потом необходимо пересмотреть.
Только выключаю камеру, как на моё плечо неожиданно ложится мужская ладонь. От этого подскакиваю на месте и оборачиваюсь. Слишком неожиданно. И передо мной оказывается Майкл. Не знаю, что сказать: совершенно не ожидала его здесь увидеть, особенно после того, как Джейсон сказал, что они будут заняты до позднего вечера. Видимо, заметив моё замешательство, он заговаривает первым:
— Привет, мне Джей сказал, что и Сандра будет тут, — говорит достаточно громко, а сам выискивает её взглядом. — Тебя, кстати, Джейсон ждёт внизу.
Показываю рукой, где стоят друзья, и мы вместе с ним идём в их направлении.
— Почему он сам не поднялся? — спрашиваю Майкла.
— Не знаю, попросил передать, — он пожимает плечами, а в следующее мгновение Сандра прыгает ему на шею.
Меня немного расстраивает, что приходится так быстро уходить с вечеринки. Объясняю друзьям, что за мной приехали, а Сэму велю не идти на поводу у этих балбесов. Ребята не обижаются: знают, что я любя. Прощаюсь со всеми и иду к лифту. Он быстро приезжает: все здесь, поэтому не приходится долго ждать. Уже вскоре двери кабинки открываются, и я выхожу на подземную парковку. И напротив стоит довольный Картер. Он немного взъерошенный — это выглядит забавно и одновременно мило.
Подхожу вплотную и приглаживаю его непослушные волосы. Поднимаюсь на цыпочки и нежно сминаю губы.
— Почему не поднялся? Можно было бы повеселиться, — прижимаюсь к его груди, запрокидываю немного голову, чтобы посмотреть в глаза.
— А кто сказал, что мы будем скучать? — он подмигивает мне и целует, а я уже предвкушаю, какая насыщенная нас ждёт ночь.
Глава 29
Джейсон
— Почему не поднялся? Можно было бы повеселиться, — Эви прижимается и заглядывает в глаза.
А они бездонные. Черт! До безумия притягательные, что хочется провалиться в пучину поглощающего сапфира и потеряться в его бликах. Даже если это просто стечение обстоятельств, а не судьба столкнула нас, то пусть будет так. Главное — мне хочется каждый раз, день за днем, делать к ней шаг навстречу и открываться, показывая самые потаенные уголки души. Надеюсь, не испугаю своими демонами, которых порой и сам боюсь, а рядом с Эвелин они садятся в ряд и покорно поднимаются на задние лапки, как дрессированные псы. Невероятная.
— А кто сказал, что мы будем скучать? — целую манящие губы, и она сводит меня с ума своим теплом, запахом. Кажется, что мы переплетаемся душами, жадно цепляясь друг за друга.
Не могу понять до конца эту потребность в её близости. Но когда Эвелин нет рядом, всё вокруг теряет свою яркость и насыщенность, цвета блекнут, и лица прохожих смешиваются в одну серую массу. Я оказываюсь выброшенным в открытый космос без кислорода, и чтобы выжить, мне необходимо хотя бы коснуться её руки, смять податливые губы и закопаться всей пятернёй в огненных, как раскалённая лава, волосах.
Углубляюсь и толкаюсь глубже языком, а она стонет в мои распахнутые губы, забирая крупицы самообладания. Я и так балансирую на грани пропасти, пытаюсь не упасть в зыбучие пески желания. Но с каждым мгновением это даётся всё труднее. Хватаюсь за последнюю тонкую нить, связывающую меня с реальностью, здравым смыслом и тянусь за неё, выныриваю на поверхность и, оторвавшись от опьяняющего поцелуя, жадно глотаю сладкий воздух.