Провожу ладонью по кирпичной кладке и разглядываю поленья за стеклом. Само собой, это имитация — и всё работает от электричества, но выглядит очень уютно, и я была бы не против провести вечер с бокалом вина, укутанной пледом вместе с Джейсоном. Осматриваюсь, и появляется желание включить музыку и танцевать, жаль, когда такое пространство пропадает просто так. Возможно, я смогу уговорить его составить мне компанию.
Кружусь пару раз вокруг своей оси на носочках и продвигаюсь в сторону большого коридора. Перед тем как направиться на кухню, необходимо ещё найти ванную комнату. Но прежде чем сделать шаг, замечаю массивный комод, а на нём одну единственную фотографию женщины и от увиденного не могу пошевелиться. Через силу протягиваю ладонь и кончиками пальцев провожу по прохладной стеклянной поверхности, пытаясь развеять иллюзию, но ничего не меняется. Со снимка на меня смотрит известная балерина. Она посвятила всю жизнь, всю себя творчеству и умерла от рака, забытой всеми. К горлу подступает ком горечи, когда в памяти вспыхивают заголовки из прессы, где упоминается, что стоило ей покинуть по состоянию здоровья сцену, как все разом о ней забыли. Это ужасно.
Это событие произошло несколько лет назад, и оно долго держалось на слуху у каждого неравнодушного к танцам. Ава много лет была яркой вспышкой на фоне остальных, такой поворот и падение с Олимпа возмутил многих. Стою, не могу отвести взгляда от жизнерадостных карих радужек, и только спустя несколько минут меня пронзает мысль, как удар электрошокером, заставляет вздрогнуть и обернуться к входу в спальню, из которой я недавно вышла.
Сын Авы всегда держался в тени и практически никогда не появлялся на публике, но из соцсетей знаю, что он также занимался танцами, учился в институте. Но после трагических событий пропал, словно его и не было. Непроизвольно прикладываю ладонь ко рту и несколько раз перевожу взгляд от двери к фото и обратно.
— Не может быть, — с выдохом произношу и отшатываюсь в сторону.
Безусловно, у каждого из нас ещё много скелетов в шкафу и нерассказанных тайн. Но таких поворотов явно не ожидала. Скорее всего, это слишком болезненно для него, и наступит время, когда Джейсон сам захочет открыться передо мной. Не стану на него давить расспросами: мне важно, чтобы он доверял.
Возможно, именно поэтому они с Тайлером знакомы? Танцы являлись их общим увлечением или, может быть, вместе учились. В любом случае Джейсон обещал сам всё рассказать.
Вскоре нахожу ванную комнату и принимаю прохладный душ. Он помогает немного освежить голову, привести мысли в порядок, и, только когда чувствую озноб, закрываю воду и выхожу из-за прозрачного ограждения. Промакиваю кожу и волосы махровым белым полотенцем и вновь надеваю бельё и футболку Джейсона.
У меня на коже запах его геля для душа с перечной мятой, парфюм на одежде, а в мыслях прошлая близость. И когда он успел так въесться в меня, будто с каждым проникновением пытался навсегда запечатлеться, присваивая себе моё сердце? Конечно же, это не любовь и, возможно, ещё даже не влюблённость, но мне впервые хочется встать пораньше и приготовить кому-нибудь завтрак.
Босыми ногами бреду по прохладному паркету в поисках кухни, попутно разглядываю квартиру. Столько интересных мелочей, но все безупречно подходят друг другу и вместе вырисовываются в один общий стиль. Неужели Джейсон сам наводит здесь порядок?
Мы с Мией в нашей небольшой квартире порой не можем справиться — и в один прекрасный момент приходится делать генеральную, разгребая творческий беспорядок. Не могу сдержать смех, когда представляю Джейсона за уборкой. Наверное, он всё же нанимает обслуживающий персонал. Но неужели это всё возможно на зарплату бармена?
Заглядываю за большую арку и ликую — вот и кухня. Всё тот же оттенок шоколадного, и поверхности гарнитура настолько отполированы, что отражают первые солнечные лучи, пробирающиеся в помещение. Если бы я любила готовить, то в эту же минуту начала строить планы, как переехать сюда жить. Прямо на кухню. Ведь она размером с нашу квартиру, тут даже есть диван, телевизор, и теперь я понимаю, почему Джейсон так хорошо готовит.