Так что же — история во всех странах однообразно движется по кругу? Вряд ли. Не случайно мы обращали внимание на особенности эпох. Одни и те же комбинации разыгрываются не только в разных вариациях, но даже на разных «шахматных досках». Череда периодов абсолютистской эпохи проходит, и наступает эпоха революций и «капитализма». Проходит череда периодов этой новой эпохи — и неизбежно наступает время индустриальной этакратии («социального государства»). Когда закончится череда ее периодов, наступит новая эпоха. Сам порядок смены этих эпох тоже наводит на размышления. Относительно равновесная эпоха абсолютизма сменяется конфронтационной эпохой революций, а затем наступает новый Порядок, хотя и более хрупкий, чем система абсолютистского общества. Это Вам ничего не напоминает? «Равновесие» — «Конфронтация» — «Нормализация». Если проследить эту цепочку в глубь веков, можно без труда обнаружить феодальный патерналистский строй. Внимательный читатель уже понял, к чему я клоню, а посему зайдем с другой стороны.
МЕЖДУ МАРКСОМ И ТОЙНБИ
Автор этой статьи не является марксистом. С позиций сегодняшнего дня мнение оппонентов К. Маркса во многих случаях представляется мне более убедительным. Но у К. Маркса-теоретика есть одно несомненное достижение. Это — формационная теория. Конечно, К. Маркс не является первооткрывателем стадиальности общественного развития. Это признавал и Ф. Энгельс[13]. Но в работах К. Маркса впервые появилось понятие формаций — социальных комплексов, сменяющих друг друга. Под влиянием своей профессии эти формации К. Маркс определил как общественно-экономические, основанные на определенных форме собственности и способе производства (экономический детерминизм К. Маркса нельзя признать вполне обоснованным). Создать стройную концепцию сменяющих друг друга формаций К. Маркс не успел. Он построил подробную модель «капиталистической формации», предсказал появление в будущем «коммунистической», призванной преодолеть классовый антагонизм. Но с докапиталистическими формациями возникли сложности — после первобытности возникали сразу две доминирующие формы собственности и следовательно, по Марксу — формации) — античная и азиатская, которые затем сменялись феодализмом[14]. Чтобы как-то ликвидировать это раздвоение, последователи К. Маркса объединили античность и азиатские деспотии в «рабовладельческую формацию» несмотря на то, что ни в одной стране древности рабы не составляли большинства населения (применительно даже к «самой рабовладельческой» Греции это признают и сторонники концепции рабовладельческого способа производства[15], а относительно стран Древнего Востока этот факт уже не вызывает никаких сомнений).
Естественно, такое насилие над историей вызывало время от времени «бунты» историков-практиков, которые доказывали вспомогательную роль рабовладения в странах Древнего Востока. Они выдвигали концепции параллельного существования двух способов производства в древности либо предлагали объединить все многообразие докапиталистических эксплуататорских обществ в единой докапиталистической формации. Сторонники прежней концепции признавали, что название «рабовладельческий способ производства» и «рабовладельческая формация» во многом условны, и наряду с рабовладением важную роль здесь играет эксплуатация крестьянского населения государственной корпорацией.[16] Идеологические органы каждый раз прекращали такие дискуссии. По ряду причин. Во-первых, утверждение о том, что государственная корпорация может быть эксплуататором сама по себе, а не как проводник воли какого-то иного класса, могло навести на мысль, что в СССР создано эксплуататорское общество с господствующим классом в лице государственной бюрократии. Во-вторых, предложение выделить две формации, существующие параллельно, а не последовательно, опиралось на богатый фактический материал о культурно-географических различиях стран Востока и Запада. Бросалась в глаза недооценка официальной идеологией местных особенностей, которые нивелировались формационной теорией. От теории отдельного «азиатского» способа производства — один шаг к цивилизационной теории, противостоящей стадиальному (в частности — формационному) подходу к общественному развитию (и также к обнаружению черт азиатского способа производства в СССР).