Новая социальная метафизика, лежащая в основании мировоззрения современных социал-демократов – социальных либералов, основана на этике разума, рационалистической этике, вдохновляемой идеями Аристотеля, Канта. Этика разума преодолевает так называемый «материалистический либерализм» через философию свободы. Вообще говоря, материалистический либерализм - это своеобразный большевизм западноевропейской цивилизации, понимающий свободу, как максимум материального обладания. Ленин также мечтал о государства абсолютной свободы, государстве нового типа. Протестантская этика, отражающая по Веберу «Дух капитализма», потому и не воспроизводима в России, что представляет собой определенную модель организации сферы чисто человеческих импульсов, эмоционально-рассудочной сферы, то есть представляет собой простую констатацию человеческих качеств, посредством которых осуществляется капитализм, как тип поведения.
Современные социал-демократы – социальные либералы - не «рассматривают» человека, как простую модель сложноорганизованных материальных импульсов. Они исходят из представлений об изначальной человеческой «солидарности», со-причастности и со-ответственности, как фундаментальной реальностии живительного источника социального мышления и социальной практики. В философии новой социал-демократии и социального либерализма налагается общеметодологический запрет на «простые модели человека», на саму принципиальную невозможность неограниченного использования таких моделей социальным ученым или практиком.
Наши же многочисленные по самоназванию российские социал-демократы до сих пор исходят из этих самых «простых моделей» человека, которыми жил ХХ век, и которые имеют исключительно формальное значение для создания схем эффективных социальных манипуляций. Наши социал-демократы абсолютно манипулируемы и выстраиваемы властью, проводящей «реформы сверху» на основе «моделей человека» отнюдь не святой простоты.
Идеи прав человека, прав сообществ, прав народа, как раз и преодолевают тип социально-материального мышления, основанный на материалистической концепции человека, отрицающей его разумность в своем последовательно логическом воплощении.
Все разумные люди у нас социальные либералы и федералисты. В рамках этой парадигмы в России только и можно быть более правым или более левым, центристом и т.д., но никак не вне этой «столбовой дороги» развития страны. Но у нас нет реальной социально-либеральной и федералистской силы.
Федерализм - это естественно-историческая рационалистическая модель современного общества, выработанная социальной теорией демократии, модель, развивающая основания изначального человеческого сотрудничества и сопричастности, как смысла человеческого бытия. Вот эта-то разумность и должна быть воплощена в новом политическом рынке и новом политическом языке. Наши российские либералы, которые, как ни парадоксально, ближе всех демократических политиков подходили к институциализации социал-демократии, сталкиваясь с реальной социальной практикой, сломались на естественной болезни общества, вырывающегося из тенет тоталитаризма, - на идолопоклонничестве частной собственности, не разумном, как всякий культ.
Именно такая инновационная социал-демократия, как социальный либерализм, является основанием реального либерального прорыва в экономике, понимаемой, как приоритет социально-экономических интересов общества перед интересами государства.
Либеральный прорыв предполагает преодоление кризиса самоидентификации самих реформаторов, кризиса марксистской картины социальной природы экономики, отягчающего и без того расколотое общественно-политическое сознание российской элиты, его все более увеличивающееся расхождение с реальностью науки об обществе и человеке.
Теоретический либеральный прорыв обусловлен выявленным современными экономистами от социал-демократии типом капитала - гуманитарным капиталом, отражающим уровень разумности, рациональности экономики. Если в марксистской картине социума экономическое и техническое развитие цивилизации определяют возникновение и движение капитала, его структуру и формы, то реальная социально-демократическая (социально-либеральная) картина социума исходит из существования первичного капитала креативного типа, «скорость движения и фундаментальное значение которого во всех экономико-технических системах одинаковы». Иначе говоря, именно гуманитарный капитал формирует реальную экономику, реальный рынок для всех, от него зависит существование и структура реальных экономико-технологических систем, подобно тому, как скорость света в физике структурирует реальное пространство и время. Гуманитарный капитал и есть та самая невидимая Адаму Смиту и его многочисленным последователям «рука рынка», очевидная современным инновационным социал-демократам – социальным либералам.
Гуманитарный капитал и связанная с ним интеллектуальная собственность выявляются в реальности формирующегося информационного постиндустриального общества, как фундаментальные формы, соответственно, капитала и собственности. Наука, политика, культура, образование, информатизация и иные составляющие образования гуманитарного капитала на основе интеллектуальной собственности возвращают истинность картине социального мира.
Радикальный поворот к новой социально-демократической (социально-либеральной) картине социального мира, как раз, и состоит в созидании модели постиндустриальной политики, как метода «запуска в работу» гуманитарного капитала. Корень неуспеха первой волны интеграции мировой экономики, а также неуспеха российских реформ, как ее частного случая - отсутствие активной постиндустриальной политики. Непонимание того фундаментального обстоятельства, что непременным условием социально-экономических преобразований на пороге ХХI века является формирование институтов постиндустриальной политики, собственно вырабатывающих и реализующих новые экономические модели.
Именно институты постиндустриальной политики, коренящиеся в инновационной социально-либеральной социал-демократии, и образуют инфраструктуру постиндустриальной реформации, коммуникативно-технологическую сеть стратегического и оперативного управления процессами, систему институтов гражданского общества, воспроизводящую «правила игры» и гуманитарный капитал постиндустриальной промышленной реформации. Так, российские либералы первой волны именно потому постоянно сдавались политикам-тяжеловесам, что не имели опоры на общественные институты новой экономической политики, по-марксистски надеясь на то, что реализация экономических моделей сама по себе приведет к «самозарождению» обслуживающих институтов.
Стратегия постиндустриальной политики предполагает достраивание системы социально-экономического партнерства через создание полноценных союзов работодателей, способных к взаимодействию с правительством, профсоюзами и законодателями. Мощное действие антирыночных факторов в настоящее время вызвано неоптимальной экономической моделью, основанной на марксистской онтологии, лишенной измерения постиндустриальной политики. Главным из этих факторов является рыночный фундаментализм, промарксистский характер модели мировой экономической интеграции.
Современная либеральная социал-демократия - это реальная экономика, реальный рынок, образующие стратегию устойчивого социального развития в начале ХХI века, стратегию постиндустриального информационного общества.
Постиндустриальную политику, как методологию социально-экономического и информационно-технологического роста на основе гуманитарного капитала, обеспечивает «квадрат транспарентности»:
«Правительство - Профсоюзы - Законодатели – Работодатели».
Мировая координация союзов работодателей на основе новой либеральной социал-демократии, как «архиважная» задача общецивилизационной постиндустриальной политики, - это конкретный предмет реального социального, экономического и технологического развития в новой картине мира, задача науки об обществе и человеке на текущий момент.