– Почему ты смеешься? Я серьезно.
Алекс поймал ее ладонь и прижал к своим губам.
– Я нарушил все возможные этические принципы и переспал с клиенткой.
– Теперь тебя попрут из ассоциации экстрасенсов?
– Вероятно, – Алекс рассмеялся, но тут же стал театрально серьезным: – Но, возможно, мне сделают скидку, ведь ты – единственная, кому кроме своей традиционной помощи я предложил еще и член.
– Внесите это в прайс, как вариант поддержки убитых горем сестер, мистер Вуд.
Линн продолжала изучать его тело, теперь касаясь его руки от плеча до запястья, обводя следы недавних ожогов.
– Больно?
– Нет, пустяки. Физическая боль быстро теряет свою яркость.
Девушка осторожно дотронулась до бусин браслета и, не встретив протеста, медленно прошлась по нескольким камням кончиком пальца.
– В чем его секрет?
– Нет никакого секрета, кроме памяти и вложенной в него мощной энергии моей личной печали, потери и безусловной любви.
Алекс развязал браслет и вытянул перед собой на поднятой вверх руке – камни сверкнули мрачным глубоким переливом.
– Мне было тринадцать, когда я впервые почувствовал странное – прикасаясь к предметам и людям, я ощущал нечто похожее на удар током, в груди сразу вспыхивали самые разные эмоции, а перед глазами всплывали красочные картинки. Объяснить это я никак не мог, потому бежал к родителям с вопросами. Поначалу они не предавали моим словам значения, считая, что у меня богатая фантазия. А я взрослел и все больше увлекался мистикой и эзотерикой, находя ответы в попсовых книгах и интернет-статьях. В шестнадцать страх сменился любопытством, и я уже помогал знакомым ребятам в поиске потерянных вещей и даже животных. Это казалось мне забавным.
Алекс вдруг прервал рассказ, обратившись к Линн:
– Можно я закурю?
Она кивнула, и парень, склонившись над лежащими на полу джинсами, выудил из кармана пачку сигарет и, щелкнув зажигалкой, с удовольствием затянулся. В воздухе повис терпкий сладковатый аромат табака.
– Потом в школе пропала девочка, – Алекс сглотнул, заметно нервничая. – Она… нравилась мне. Думаю, я ей тоже, потому что она подарила мне Шекспира. «Ромео и Джульетту». Именно эта книга привела меня через видения на заброшенную стройку. Я нашел там Пэм повешенной. До этого кто-то зверски избил и изнасиловал ее, а, наигравшись, убил…
Алекс отправил к потолку облачко сизого дыма и сжал кулаки, ломая между тонкими длинными пальцами сигарету. Повертев ее в руке, он бросил ее в пепельницу на столике и рассеянно продолжил повествование:
– Тогда я впервые испытал весь спектр чувств жертвы: от панического ужаса до обреченности, когда мольбы совершенно бесполезны. Тогда же я впервые умер вместе с фантомом…
Парень шумно выдохнул, а Линн прижалась к нему сильнее, в надежде хоть немного успокоить.
– Я все рассказал и в полиции, и родителям. Детектив посмеялся, к тому же я ходил под следствием, как подозреваемый, пока ублюдка не нашли. А вот дома назревала катастрофа – мать называла меня отпрыском Сатаны, избегая любого контакта, а отец, наоборот, всячески поддерживал. Он и подарил мне эти браслеты. Сказал, что черный обсидиан – лучший проводник энергии для экстрасенсов. И своеобразный оберег.
Алекс вновь поднял на уровень глаз украшение и грустно улыбнулся.
– Родители развелись. Отец уехал, не взяв меня с собой. Решил, что меня не стоит дергать с места до окончания школы. С мамой я не мог даже поговорить, она шарахалась от меня, как от прокаженного. Я тяжело переживал одиночество, эмоции засасывали в болото, не давая дышать, думать, жить. И на пике чувств в один из вечеров я ввязался в драку, разбил себе в кровь руки, случайно коснулся браслета и увидел отца – прикованного к постели, с болезненно серым осунувшимся лицом. Я тут же позвонил ему, но он не отвечал. Уже на следующий день я отправился к нему через полстраны, но… опоздал. Он умер от рака в одном из госпиталей Денвера всего за пару часов до моего приезда. Это стало самым большим ударом в моей жизни. Он просто не хотел обременять меня, а я ни разу не почувствовал, что он болен или нуждается в помощи…
Алекс провел тыльной стороной ладони по глазам и сделал глубокий вдох.
– Я понял, что кровь при контакте с принадлежащим или дорогим для жертвы предметом, усиливает мощность видений и ощущений. Тогда же я решил, что должен помогать другим… успевать к их родным и близким. Утопическая идея, конечно. Ко всем не успеешь… Но я старался. Потом страдал, пил, заглушал любыми способами бешеное чувство вины, когда находил покойников. Я даже отказывался от своего проклятия – поступил в университет, блестяще закончил магистратуру, но меня нещадно тянуло в экстрасенсорику. И вот я снова по уши в этом дерьме!