— Ч-что это? — она пыталась взять под контроль свое дыхание, которое пустилось вскачь при прикосновении его губ и ее необъяснимых мыслей. Для нее было тайной, как этот неиспробованный носящий вуаль смог управиться с ней таким образом.
На его нижней челюсти задергался мускул.
— Ничего, Маркель. — Он внезапно отпрянул от нее.
На расстоянии от него, она снова обрела спокойствие.
— Тебе не понравилось пробовать меня на вкус?
— Мне прекрасно понравилось пробовать тебя.
— Тогда что это?
— Я уже сказал, ничего. — Он сорвал лист, имеющий форму бумеранга, свисавший с ветви выступавшего Сондрева, и запустил его в полет. Маленький V-образный листочек, вертясь, вернулся обратно и полетел дальше, оседлав поток воздуха, после чего мягко спланировал на землю.
Он каким-либо образом уловил мерцание ее пылкой фантазии? Она взглянула на него сквозь бахрому ресниц. Возможно. Кто знает, на что он способен? Мальчиком он был загадкой, мужчиной — головоломкой. И, несмотря на это он говорил правду. Он не мог скрыть свою реакцию на нее. Легкое тепло, прилившее к коже, охрипший тон голоса рассказывали свою собственную историю.
— Как давно ты знаешь, что ты Сензитив?
Он пожал плечами. Посмотрел на нее.
— Что вы имеете в виду?
— Не имеет смысла утаивать это, Джорлан. Тебе может сойти это с рук с другой женщиной, которую ты выберешь, чтобы поэкспериментировать. Однако мне лучше знать. Я слишком опытна. Тебе это хорошо известно, что заставляет меня удивляться, зачем ты выбрал меня для исследований.
Он уставился вверх, на самые высокие ветви Сондрева, туда, где Рамаги плели свои сети.
— Да, я знаю о вашем опыте. И вы правы, я любопытен, возможно, там, где не должен бы быть. Мне никогда и ни с кем не было так любопытно до… — Он остановился, несклонный говорить больше.
Грин внимательно посмотрела на него. Что он плетет? Он нуждался в ней. Только в ней.
Это было не просто экспериментирование. Не с этим мужчиной. Она запомнила этот случай, чтобы позднее проанализировать.
— А что с сущностью Сензитива?
Он нахмурился.
— Я не знаю, о чем вы говорите.
— Ты… — Она заколебалась. Возможно, он и не знал. Возможно, он не представлял, что сильно отличается от большинства мужчин. Так он испытывал ощущения на полностью ином уровне. Идя по собственному пути в приличном семействе, он мог не знать термина «Сензитив».
— Почему ты отстранился, Джорлан? — осторожно спросила Грин. Он потер шею, как будто бы освобождаясь от сковывающего напряжения.
— Для меня предпочтительней не копаться в этом, Маркель, если вы не возражаете.
— Возражаю. — Она снова приблизилась к нему, проведя рукой по предплечью. — Скажи мне, что это было. И меня зовут Грин.
— Очень хорошо… Грин. Я не могу подобрать этому названия. У меня есть это… это виденье, вы можете сказать… — Он посмотрел на гряду облаков на горизонте. — Это звучит странно, я знаю.
— Нет, не так. Что ты видел?
Он взглянул в ее сторону, на его щеке забилась жилка, после чего он снова пристально вгляделся в облака.
— И?
— Это был в высшей степени эротический образ.
— Продолжай. — Сейчас она была уверена, что он расскажет то, что видел. То же самое, что и она. Его, в ее постели…
— Я видел вас, лежащей поперек моей кровати. Ваша кожа сияла от огнесветов, ваши волосы раскинулись по подушкам. И ловили пламя огней. Ваши глаза были закрыты, как будто бы вы мечтали или думали о чем-то или о ком-то… Что-то привлекло ваше внимание, вы приподнялись на локте и увидели мое… — он остановился, как будто бы ощущая какую-то опасность.
Она изучающе посмотрела на него. Его описание своего видения не просто не походило на ее, оно было его точным отражением. Что это означает?
Его слова прервали ее мысли.
— Кажется, надвигается шторм. — Его аквамариновые глаза внимательно осматривали горизонт.
— Я скажу Биллингс, чтобы она приготовила для вас комнату на вечер? Я не хотел бы, чтобы вы попали в разрядный шторм по пути домой.
— Благодарю тебя, Джорлан, но со мной все будет прекрасно. По дороге есть множество местечек, способных дать приют.
— Но отсюда и до вашего поместья нет таких мест. Повсюду открытая поверхность.
— Непохоже, чтобы был разрядный шторм. В любом случае, я никогда не говорила, что отправляюсь прямо домой. — Под его сердитым, обиженным взглядом она развернулась и направилась к курятникам,[98] чтобы забрать своего питомца.