В аудитории повисла гробовая тишина, и только застенчивый сутулый гимназист в очках с толстыми линзами картавым голосом предположил:
– Мне кажется… поправьте, если ошибаюсь, вы сказали: «Кто лежит под банановой пальмой, никогда не пойдёт на крокодила с копьём».
– Верно. – кивнул Васин. – Из вас получится отличный лингвист.
– Но ведь каннибалы…
Стоило только гимназисту упомянуть об этом жутком явлении, как вновь на задних рядах кто-то ахнул и упал в обморок.
– Господи, да выведите уже несчастную барышню на свежий воздух. С такими нервами только в кружок рукоделия ходить полагается! – возмутился Васин. Он дождался, пока женщина и всё её сопровождение покинут аудиторию, и продолжил: – Каннибализм, извращённые брачные ритуалы и кровопролитные военные обряды встречаются и в более близких странах, но чаще всего это практикуют достаточно малочисленные племена. В основном же всё куда обыденнее, хоть и не всегда совпадает с нашими представлениями о морали и нравственности. Ко всему прочему я прекрасно владею таитянским и тонганским языками, из чего делаю предположение, что смогу найти с туземцами взаимопонимание. Главное проявлять к ним уважение, как и к любому другому представителю рода людского. На этом, дамы и господа, у меня всё. Если Бог даст, увидимся через полтора года.
Прозвучало несколько вялых попыток задать уточняющие вопросы, мол откуда экспедиция начнётся, да где закончится, да на каком корабле, да сколько человек в команде. Васин их игнорировал. О таких подробностях он предпочитал не распространяться, оставляя пометки о них только в путевых дневниках.
Постепенно аудитория опустела. Васин собирал зарисовки культовых масок племён центральной Африки, о которых последние месяцы только и рассказывал, складывал в потёртый портфель и всё чаще поглядывал в окно, где среди крыш легко просматривались трубы того самого парохода, который сегодня вечером отчалит к мысу Доброй Надежды. Оттуда ещё один переход до Новой Гвинеи и начнётся экспедиция. На одноместной яхте, без лишних разговоров и уточняющих вопросов.
Неожиданный стук в дверь оторвал Васина от мечтаний. Он даже вздрогнул, хотя пугливым нравом уж точно не обладал.
На пороге аудитории стоял всё тот же сутулый гимназист, только теперь от смущения он сжался ещё сильнее, а взгляд не отрывал от своих латанных-перелатанных башмаков.
– Что вы хотели? – спросил Васин.
– Извините пожалуйста, Клим Николаевич, я… у меня… Бога ради, как же неловко…
– Вы что-то спросить хотели? Так смелее, а то я решу, будто вы мне в любви объясниться изволили. – усмехнулся Васин в бороду.
Но гимназист не оценил шутку. Он грозно, хоть и не очень умело, взглянул на лектора и затараторил:
– Что вы себе позволяете! Не знаю, какие там у дикарей нравы, но меня с ними ровнять не смейте! Иначе… иначе…
Он не успел сказать, что именно сделает «иначе», очки предательски сползли на кончик носа. Дрожащей рукой гимназист начал их поправлять, и в этот момент Васин решил сбавить напряжение:
– Спокойнее, молодой человек. Если задел ваше достоинство, то приношу свои извинения. Но, право, переходите уже ближе к делу, а то придётся продолжить череду неудачных шуток.
Гимназист справился с очками и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
– Да, простите мою вспыльчивость. Иной раз как нахлынет, так сам себя не узнаю.
– Молодой человек!
– Да, да, прошу прощения. Я хотел спросить вот о чём. Вы так живо описываете мистические обряды, но никогда не уточняли, принимали ли сами в них участие?
– Знаете, у многих племён есть обряды гостеприимства, отказ от которых может стать смертельным оскорблением. По-моему я рассказывал о них. Кроме того мне встречались такие сентиментальные вожди, которые, подозреваю, впервые видели белого человека и на ходу придумывали ритуалы, дабы почтить его, то есть моё, появление.
Гимназиста интересовало что-то другое. Он дослушал Васина и заговорщицким шепотом спросил:
– Это всё понятно, Клим Николаевич, но я не об этом. Бывали ли, скажем так, ситуации, когда вас допускали до сокровенного?
Гимназист резко замолчал, будто сам испугался своих слов, но на раскрасневшемся его лице было видно, сколь скабрезный смысл в них вложен. Васин колебался с минуту, рассказывать ли о таком малознакомому человеку, но в итоге плюнул и ответил как можно расплывчатей:
– Конечно, несколько раз я пытался уговорить туземцев на моё участие в некоторых мероприятиях, и даже иногда мне шли навстречу, но могу вас заверить, упоминание личного опыта не сказать, что добавило бы много деталей в лекции.
– Ничего не понял. – признался гимназист, нахмурив брови. – Так вы принимали участие в тех половых сношениях, о которых рассказывали на прошлой неделе?