В общем, при нарушении какого-либо правила поведения мы видим двух индивидов, рискующих оказаться в сомнительном положении: того, кто имеет обязанность и должен вести себя в соответствии с правилом, и того, кто имеет ожидание, вследствие этого правила с ним будут обращаться определенным образом. Опасность нависает как над актором, так и над реципиентом.
Действие, подчиняющееся правилу, становится, таким образом, актом коммуникации, ибо через него получают свое подтверждение социальные Я участников — и то Я, для которого правило выступает обязательством, и то, для которого оно оборачивается ожиданием. Действие, которое регулируется правилами, но не соответствует им, также является актом коммуникации, зачастую даже в большей степени, поскольку нарушения передают новую информацию, нередко отрицающую прежние Я участников. В общем, правила поведения превращают и действие и бездействие в форму выражения, и, следует ли индивид правилам или нарушает их, этим сообщается нечто важное. Например, в больничных отделениях, где проводились исследования, каждый психиатр-исследователь склонен ожидать, что пациенты будут регулярно посещать сеансы психотерапии. Если пациенты выполняют эту обязанность, они демонстрируют понимание того, что лечение необходимо, а их психиатр — человек, способный наладить «хорошие отношения» с пациентами. Если пациент отказывается посещать терапевтические сеансы, все остальные в отделении могут счесть, что он «слишком болен», чтобы понимать, что для него хорошо, и что, возможно, его психиатр не умеет налаживать отношения с пациентами. Посещает больной сеансы или не посещает — в любом случае нечто важное о нем и его психиатре фактически сообщается персоналу и другим пациентам в отделении.
Рассматривая участие индивида в социальном действии, мы должны понимать, что в известном смысле он участвует не как личность в целом, а, скорее, как носитель определенной способности или статуса; короче говоря, в виде какого-то специализированного Я. Например, пациенты-женщины могут быть обязаны отбросить стыдливость перед врачами мужского пола, поскольку соответствующее ситуации отношение официально определяется как врачебное, а не сексуальное. В той же клинике, как среди персонала, так и среди пациентов были негры, однако официально (и даже в основном неофициально) их активность не определялась принадлежностью к расовому меньшинству. Разумеется, в непосредственных межличностных контактах индивиды могут официально выступать не только в одном качестве. Кроме того, очень часто неофициально ценятся качества, официально определяемые как несущественные, и репутация, обретенная на основе одного качества, может в определенной степени повлиять на репутацию, которую индивид обретает на основе других своих качеств. Однако эти вопросы требуют более тонкого анализа.
Правила поведения удобно подразделять на два класса — симметричные и асимметричные[42]. Симметричное правило предписывает индивиду те же обязанности или ожидания в отношении других людей, какие они имеют относительно него. Например, в двух упомянутых отделениях, как и в большинстве других мест в нашем обществе, существовало понимание, что нельзя ничего красть у другого, независимо от его статуса, и что каждый вправе ожидать, что другие у него ничего не украдут. Правила, которые мы называем общепринятыми приличиями, и нормы общежития обычно симметричны, как, например, библейские заповеди: не возжелай жены ближнего и т. п. Асимметричное правило заставляет других людей вести себя с индивидом не так, как тот ведет себя с ними, и наоборот: врачи отдают распоряжения медсестрам, но медсестры не отдают распоряжений врачам (в некоторых американских больницах даже принято, чтобы медсестра вставала при появлении врача, хотя врачи обычно не встают, когда в комнату входит медсестра).
42