Очевидно, что смысл этих различных ходов вытекает отчасти из ориентации, которую игрок в них привносит, и толкования, которое он им придает ретроспективно[232]. Следовательно, в определении ситуации будут расхождения, и будет необходима определенная степень взаимного согласия, прежде чем развернется настоящая схватка.
В нынешнем мире, когда схватка действительно происходит, состязание характеров обычно следует немедленно, если оно вообще имеет место. Однако в мифах и ритуалах стороны часто расходятся, чтобы вновь встретиться в назначенном месте, добровольно идя на свидание с судьбой, телесное и характерологическое. В обоих случаях свидетели необходимы, и они должны тщательно воздерживаться от вмешательства. (При этом условии состязание получает репутацию «честного», как достойная сцена для игры характеров.)
Когда схватка перерастает в состязание, характерологические последствия игры могут раскрываться по-разному и совсем не обязательно ограничиваются условием «нулевой суммы».
Одна сторона может потерпеть явное поражение на основе свойств характера: человек докажет, что все время блефовал и на самом деле не готов выполнить свои угрозы; или он может оробеть, броситься наутек, сбежать, оставляя своего противника в удобной позиции, где не требуется показывать, насколько серьезно тот был готов пройти через состязание; или игрок терпит крах в качестве соперника, унижается и молит о пощаде, разрушая свой собственный статус как человека с характером, причем подразумевается допущение, что далее он ничего не будет стоить в качестве соперника и не будет подходящим объектом нападения.
Обе стороны могут подтвердить свою честь и твердый характер. Этот исход дальновидно предусматривался, видимо, в большинстве формальных дуэлей чести и представлял собой замечательное достижение, позволявшее обычно избежать даже ранений.
Возможно, что обе стороны проиграют или же одна сторона понесет потерю, а другая при этом мало что приобретет. Так, идеальное состязание характеров — «таран лоб в лоб» — может завершиться тем, что обе машины свернут, ни одна не свернет или одна свернет так рано, что принесет бесчестье своему водителю, но не сделает чести противнику[233].
Очевидно, что характерологический исход состязания в полной мере независим от того, что может рассматриваться как «очевидный» результат драки. Более слабый игрок может храбро отдать все своей безнадежной ситуации и затем проиграть отважно, или гордо, или нагло, или изящно, или с ироничной улыбкой на губах[234]. Подозреваемый в преступлении может сохранить свое хладнокровие перед лицом изощренных методов, используемых командой полицейских следователей, и позже выслушает обвинительный приговор суда, не дрогнув. Далее, честный игрок может жестоко страдать, в то время как его противник опускается до бесчестных, но действенных методов, в результате чего дуэль проиграна, но характер завоеван. Аналогично, индивид, противопоставляющий себя слабому противнику, может приобрести характер задиры благодаря самой победе в этом матче. А забияка, который соглашается на ничью, на самом деле терпит поражение, как это показывает недавняя история, произошедшая в Сан-Франциско, Калифорния:
Барменша и бандит сыграли в «лобовой таран» с заряженными пистолетами вчера утром, и хотя выстрелы не прозвучали, выиграла барменша.
Действие происходило в «Куске» — пролетарском пивном и винном оазисе на южной окраине города, где прелестная Джоан О’Хиггинс работала за стойкой бара.
Внезапно высокий бандит вошел в заведение, потребовал пива, вытащил небольшой пистолет и приказал мисс О’Хиггинс очистить ящик с наличными. Барменша положила на стойку 11 долларов, сумму, которая не могла устроить бандита ростом примерно в шесть футов пять дюймов.
— Давай остальное, — потребовал он.
Барменша О’Хиггинс полезла в выдвижной ящик, где лежала сумка с основными деньгами и под ней пистолет 22-го калибра. Она навела пистолет на бандита и спросила:
— Итак, что вам угодно?
Бандит, осознав, что встретил равного, прищурился, глядя на пистолет, и ушел, оставив свое пиво и 11 долларов[235].
Точно так же как ход действия подвергается интерпретации, так и характерологический исход может по-разному прочитываться разными участниками. В переговорах между странами, например, не может возникнуть однозначный критерий согласия относительно того, кто победил, а кто проиграл[236]. В некоторых случаях оценка может быть настолько гибкой, что каждая сторона придерживается собственной точки зрения на конечный результат. Таким образом, некоторые сражения между соперничающими уличными бандами заканчиваются с ощущением у обеих групп, что они победили[237]. Этот вид самомнения облегчается путем различного сочетания заботы о физическом или демонстрируемом исходе, позволяя одной команде подчеркивать выигранные очки за первичные качества, а другой — за свойства характера.
232
Предложено в
233
Беллетризированное описание «лобового тарана» на машинах можно найти в
234
Одна из причин неожиданного спасения, используемая в боевиках, состоит в том, что только таким образом герою может быть дан шанс продемонстрировать, что даже перед лицом совершенно безнадежного перевеса он не будет звать на помощь дядю. Персонажам второго плана дается возможность доказать это более трагичным образом, поскольку они не являются незаменимыми для сюжета.
236