Долг и любопытство влекли на север, да и не дожидаться же в этой глуши прихода весны! Так и рехнуться недолго!
– Иди завтракать, колдун! – позвала меня знахарка.
Смолотив четыре сваренных вкрутую куриных яйца и пару бутербродов, я напился травяного настоя и развязал кошель. Высыпал на стол монеты, разделил ладонью на две неравные части, меньшую вернул обратно. Помимо серебра у меня оставались еще два золотых, голодать не придется.
– Возьми. Это плата за лечение, – сказал я знахарке.
Фрейлейн Марта изогнула бровь и спросила:
– Куда-то собрался?
Я натянул свитер, взял стеганую куртку и спросил:
– Покажешь дорогу в город?
Голубовато-серые глазищи заискрились неподдельным весельем.
– Покажу, – улыбнулась знахарка и протянула мне вязаный шарф. – Возьми, горло простудишь.
– А как же ты? – заколебался я.
– Пустяки, – отмахнулась девчонка. – Вернешься – отдашь.
– Я не собираюсь возвращаться.
– Тогда оставишь себе, – легкомысленно пожала плечами Марта, обулась и принялась застегивать крючки длинной шубы. Мне так и не удалось понять, шутит она или говорит всерьез.
Я замотал шею шарфом, надел плащ, шапку и взял подсумок.
– Меч не забудь, колдун, – напомнила девчонка. – И кольцо.
И точно – печатка лиценциата тайных искусств так и лежала на полке. Опасаясь, как бы перстень не слетел с похудевшего пальца, я сунул его в мешочек к остальным кольцам, натянул варежки и подпоясался оружейным ремнем.
Фрейлейн Марта оценивающе посмотрела на меня и покачала головой, но ничего говорить не стала, распахнула дверь и первой вышла в огороженный высоким частоколом двор. Сбоку к дому приткнулась пристройка, где содержалась живность. С другой стороны стоял сарай, дальше из снега торчала жердь колодезного журавля.
И кругом – лес. Высоченные ели вставали настоящей зеленой стеной; дом оказался выстроен на небольшой прогалине.
– Идем! – позвала меня знахарка.
Ворота замело, со двора мы вышли через калитку. За голенища сапог посыпался снег, стало сыро и холодно. Идти куда-либо незамедлительно расхотелось, но я не повернул назад, не сбежал в уют теплого дома и решительно потопал дальше.
Под соснами снега оказалось немногим меньше; фрейлейн Марта довела меня до поляны с кряжистым дубом и указала на облетевшее дерево.
– Запомни его, колдун. Заблудишься – всегда сможешь вернуться. Оглянись – отсюда виден дом.
Я вежливо улыбнулся и спросил:
– И куда мне теперь?
– Туда, – указала знахарка на прогалину между деревьями. – Держи солнце за правым плечом. Через полчаса начнется овраг, иди вдоль него до камышей. Напрямик через болото не суйся, забирай к деревьям. К этому времени уже увидишь черную скалу, равняйся на нее, но на сам холм подниматься нет нужды, обогни по склону.
– А дальше?
– А дальше будет дорога. Тебе направо, – сообщила девчонка и невесть чему загадочно улыбнулась. – Удачи, колдун! – помахала она на прощанье, развернулась и зашагала к дому.
Я глянул вслед знахарке и неожиданно для себя крикнул:
– И никакого бурана, как видишь!
Фрейлейн Марта лишь покачала головой, даже не обернулась. И я остался один в зимнем лесу. Ощущение было… неприятным.
Некоторое время я озирался по сторонам, затем непонятно для чего потянул носом воздух и обратил внимание на снег, пестревший заячьими и птичьими следами. Волчьих видно не было, что, впрочем, еще ни о чем не говорило.
Святые небеса!
Я коротко помолился, поцеловал звезду на четках и двинулся в путь. Солнце за правым плечом, кругом высоченные сосны и разлапистые ели, да еще тут и там торчат голые ветви кустов и сухой бурьян. И снег, снег, снег…
Очень скоро я начал со все большим трудом выдирать из глубоких сугробов сапоги и был вынужден замедлить шаг. Ну да ничего – на пару часов моих сил точно хватит, главное – в лесу не заплутать.
В чащобу солнце толком не заглядывало, приходилось ориентироваться на тени деревьев. Те перекрещивались и путались, время от времени я оборачивал и посматривал через плечо. Заодно прислушивался к шорохам и скрипам зимнего леса. Крупное зверье на глаза не попадалось, лишь изредка мелькали меж ветвей птицы, да еще где-то неподалеку выстукивал задорную дробь дятел.