— Саня, если ты хочешь ей что-то сказать, говори, глядя в глаза. Она не слышит. Но понимает по губам.
Какое-то время он беспомощно моргал, потом приподнял тяжелым вздохом могучую грудь и тряхнул головой.
— Черт, извини. Я ведь не знал. Извини.
"Ничего", — улыбнулась она.
"Что она сказала?" — примерно такой смысл я прочел в его взгляде.
— Всё Нормально. Нет проблем. Поехали... — Я ободряюще пихнул его в бок. — Ничего. Я тоже не сразу выучился понимать язык цветов.
Оранжерея Сани располагалась на самом краю московской географии, накатывающей своими бетонными заборами, пустырями и свалками, временными строительными базами и ремонтными мастерскими, грудами металлолома и складскими ангарами на широкое русло мерно гудящей и парящей прохладным неоном светильников окружной. Поплутав по извилистым закоулкам пыльной промышленной зоны, мы причалили наконец к обнесенной серым бетонным забором узкой гавани, в тылу которой маячила башенка небольшого цементного заводика, а справа к ограде прижималось унылое промышленное строение, сложенное из бетонных блоков.
— Это и есть штаб-квартира знаменитой на весь мир компании "Sky Flower"? — с сомнением протянул я, оглядывая территорию. — Как все-таки удачно монтируется этот типично пасторальный пейзаж с воздушным названием фирмы... Не хватает здесь разве что пастушки с веночком в волосах и пастушка со свирелькой.
— Ты хочешь сказать, что работать с порохом, бертолетовой солью, селитрой, серой, сурьмой и прочими полезными для здоровья веществами было бы удобней где-нибудь в районе Арбата? — усмехнулся Саня, подталкивая меня к тяжелой стальной двери каменного бастиона, открыл ее и остановил мой порыв шагнуть за порог. — Постой... Копыто приподними.
— Что? — переспросил я. — Саня, ты все перепутал. Я всего лишь сумрачный Харон и к благородному племени кентавров отношения не имею. У меня еще не выросли копыта.
— Я говорю — ноги покажи.
— Ты боишься, что я занесу на подошвах инфекцию в твой стерильный офис?
— Вот именно. — Он подтолкнул меня в сторону дощатой щелястой пристройки справа от входа, напоминавшей маленький чулан, перегороженный узким верстаком. — Порядок, — заметил он, осмотрев мои подошвы. — Можешь считать это нашей маленькой профессиональной причудой или там приметой... Так или иначе, но ни один пиротехник не позволит проходить в рабочее помещение человеку, у которого подошвы подкованы гвоздиками. Мало ли что там на пол могло просыпаться... Береженого Бог бережет. И кстати, ты верстак-то не лапай. Я за ним изредка растираю соли меди, мышьяка и ртути — с ним лучше на свежем воздухе работать. И в респираторе.
— Ну нет, — мотнул я головой, когда Саня, закончив осмотр моих подошв, широким жестом предложил заходить. — В эту оранжерею я не пойду. Насколько я понимаю, она представляет собой нечто среднее между складом боеприпасов и ядохранилищем. Слушай, а может, лучше переберемся за забор, на цементный заводик — посидим в пыли, выпьем там, закусим, поболтаем... Все как-то безопасней будет.
Василек тем временим уже исчезла за дверью, пришлось двинуться следом за ней и, свернув в узком, пропитанном химическими запахами коридоре налево и найти ее стоящей в центре уютной и вполне жилой комнатки, единственным недостатком которой можно -было считать тяжелую, стальную решетку, смутно графящую на равновеликие квадраты заоконный сумрак. В остальном здесь было очень мило, чисто и опрятно: круглый стол под рыжим пластмассовым абажуром, слева по стене — обширная тахта с мягкими валиками, маленький телевизор на тумбочке и огромный, до потолка, стеллаж по правой стене, полки которого были заставлены цилиндрическими предметами, напоминающими гильзы охотничьих патронов.
Осмотревшись, она уселась на тахту, уложила узкие ладони на колени, глянула на меня: не стой в дверях, заходи и будь как дома. Я сел рядом, дожидаясь Саню, пропавшего вместе с кастрюлей где-то в недрах своей пороховой бочки, — а впрочем, скорее всего, вне ее — чтобы разогреть жюльен.
— Саня вообще-то сапер, — я проследил ее удивленный взгляд, медленно скользящий по стеллажу. — Мы вместе когда-то... Хотя это не интересно... Сейчас он в самом деле разводит цветы. Только высаживает их не в землю, а в небо. Он пиротехник, устраивает праздники с фейерверками.
"Как интересно!" — в ее глазах блеснул огонек и так приглушенно мерцал до тех пор, пока Саня не вернулся, а мы, усевшись за стол, не налили в стерильные, идеально отдраенные шкалики водки и выжидательно покосились на кастрюлю.