— Астахов сказал тебе о моем предложении?
— Да.
— И что ты думаешь?
— Ничего.
— Ничего? — Ее рука медленно перебралась со спинки кресла на мое плечо.
— Я давно разучился думать. Все как-то не было повода. Да и вообще, это вредно для здоровья.
— Ну а серьезно? — Она поерзала в кресле, подтянула правую ногу, уперлась коленкой в рулевое колесо, открывая моему взгляду все вплоть до загорелого бедра.
— Кончай, — похлопал я ее по ляжке. — А то нам придется заняться этим прямо здесь.
— Ты не ответил на мой вопрос, — прошептала она, перехватывая мою руку и удерживая там, откуда она намеревалась соскользнуть; кожа у нее была восхитительная — прохладная, шелково гладкая.
— Почему бы и нет, — усмехнулся я, откинулся на спинку кресла и опять почувствовал, на себе ее пристальный взгляд. — Как тебя зовут?
— Тамара.
— Это имя тебе не подходит. — Я присмотрелся к ее смазливой мордашке, в которой доминировало какое-то откровенно кукольное начало. — Давай я буду звать тебя Мальвиной. Ты в самом деле походишь на очаровательную куклу из детской сказки.
— Мальвина? — нахмурившись, переспросила она. — Звучит пошловато, но... А как тебя величать? Пьеро?
Я прикрыл глаза, восстанавливая в памяти облик безутешного, вечно рыдающего и заламывающего руки персонажа с меловым лицом, на котором полыхают аспидно черные брови и пурпурные, со скорбно опущенными углами губки, и покачал головой:
— Если не ошибаюсь, в этой истории был какой-то парень, которого выстругали из сухого полена. Забыл, как его зовут.
— Ты мало на него похож, носом не вышел, но как знаешь... — Облокотившись на руль, она всматривалась в мой профиль, потом подняла руку и дотронулась до моей скулы. Ее пальчик прочертил медленную мягкую линию до подбородка.
Я усмехнулся и скосил глаза:
— Что-то не так?
— Да нет... — раздумчиво протянула она. — Все так. — Она плавно тронула с места, а через минуту мы вкатились в битком забитую машинами площадь и влипли в основательную пробку.
— Почему я? — рассеянно спросил я, поглядывая на соседние белые "Жигули", водитель которых нервно ерзал за рулем, вертя головой и немо шевеля пухлыми губами; судя по характерной артикуляции, концентрация крепких выражений, слетавших с его губ, скоро должна была привести к запотеванию стекол.
— Ты мне понравился, — ответила она. — Ну что? Ты согласен?
— В принципе да. Но прежде мне необходимо кое-что узнать.
— Что именно? — В ее лице возникло деловое выражение.
Я опустил стекло и отдался созерцанию соседа, который, ритмично молотя кулаком по ободу баранки, продолжал высказывать свои соображения на предмет той пробки, в которой мы засели основательно и, видимо, надолго. Стекло в его дверце было тоже опущено, и до меня долетели обрывки его раскаленных словоизвержений.
Самое смешное,. что реплика была всего одна — про то, как он имел чью-то мать, — однако он ухитрялся наполнить ее такой бездной настроенческих смыслов и мелодических акцентов, что я пришел в полный восторг. Вот уж не думал, что это расхожее выражение может таить в себе столько интонационных нюансов.
Наконец он успокоился и, обреченно глядя на меня мутными от бессильной злости глазами, внятно закончил свою бесконечную тираду, напитав хрестоматийную фразу каким-то очень негромким, но поразительно глубоким, типично гамлетовским пафосом.
Я сумрачно кивнул ему в знак согласия и закрыл окно.
— Ты что-то хотел узнать, — напомнила она.
— Да, — крайне серьезным тоном заметил я. — Как сложилась судьба твоего мраморного дога?
С минуту она, недоуменно сдвинув к переносице брови, глядела на меня, потом на ее губы наплыла слабая улыбка.
— Ах вон ты о чем! — сочно расхохоталась она. — Да-да, в свое время одна бульварная газетка запустила этот слушок... Ну, на предмет того, что я будто бы состою в интересных отношениях со своей собакой... — Она усмехнулась. — Что ж, все эти слухи, склоки, мелкие подлянки — просто часть той профессии, которой я занималась. Впрочем, все это давно в прошлом.
Пробка зашевелилась, мы медленно тронулись.
Она слишком резко подала вперед в надежде вписать свой достаточно габаритный автомобиль в крохотный зазор между машинами — в результате мы слегка пнули в задний бампер тот белый "жигуль", что стоял в пробке рядом с нами, а теперь ухитрился протиснуться вперед. Хозяин его выскочил из машины и, истерично размахивая руками, направился к нам. Я тоже вышел.