С минуту мы молчали, потом Отар тихо сказал:
— Тебе надо отсканировать какой-нибудь телефончик?
Пожалуй, — кивнул я, достал из заднего кармана портмоне, вытащил из кармашка визитку, позаимствованную — у Малька, с координатами его импозантной знакомой с Лазурного берега, подтолкнул ее по столу к Отару. —Да. Боюсь, что надо. Но если ты этим не занимаешься...
— Да брось ты, надо так надо, — отмахнулся он, опуская визитку в нагрудный карман клетчатой байковой рубашки.
— А чем вообще ты занимаешься, если не этим?
— Да так, по мелочам. Программирование. Офшорное.
— Что? — вздрогнул я. — Знаешь, когда я слышу это слово — офшор, то сразу начинаю подозревать, что дело нечисто.
Отар откинулся на спинку кресла и расхохотался.
— Да нет! Это из другой оперы и к банкам на Каймановых островах отношения не имеет... Хотя при большом желании я в эти банки смогу, наверное, влезть. Нет, тут все честно и никакого криминала. Офшорное программирование... Ну, сидит какой-то славный американский парень в своей Силиконовой долине, шлет мне весточку — мол, сбацай маленькую программку с такими-то и такими-то параметрами. Я говорю, о'кей, посмотрим. Сделал. Парень говорит — молодец, пожалуйте в кассу. Вот и вся любовь.
— Ай-ай-ай! — погрозил я ему пальцем. — Сознательный советский человек, комсомолец в прошлом, отличник учебы — и гнешь спину на американский империализм.
— Ага, — весело отозвался Отар. — А ты на кого гнешь?
— На вечность, друг мой, на вечность... Я, знаешь, теперь лодочник. Живу у реки. Гребу себе и гребу.
Он нисколько не удивился в ответ на мои беглые пояснения своего теперешнего статуса или просто не подал вида и неподвижно застыл в кресле, задумчиво окунув подбородок в ладонь и поглаживая пальцами скулу. Я не видел за кромешной теменью очков его взгляда, но чувствовал его.
— Хочешь, чтобы я снял очки? — тихо спросил он.
— Нет... Зачем?
— И то верно. Мой правый глаз... Точнее, то, что от него осталось... Зрелище не из приятных. — Он сделал паузу. — Зато ты вот — неплохо выглядишь. Вполне комильфо.
— Не то слово. Настолько комильфо, что даже фейс-контроль в одном дорогом кабаке не имел ничего против, чтобы я посетил это чопорное заведение.
— Фейс-контроль? — переспросил Отар. — Это было казино?
— С чего ты взял?
— Ну, насколько я знаю, у них на серверах хранятся физиономий нежелательных клиентов.
— Да нет. Это был просто какой-то ночной клуб.
— Вон как... И какой?
Название его, смутно, приглушенно парящее фиолетовым неоном над входом, я толком не разобрал, но адрес помнил.
— А почему тебя это занимает?— спросил я.
— Да так, из чисто спортивного интереса. — Отар похлопал меня по колену. — Я немного в курсе всех этих охранных систем. И боюсь, я тебя разочарую.
— То есть?
— Это в самом деле дорогое заведение с очень ограниченным доступом и в принципе для простого смертного недоступное.
— Это я заметил... Но с чего бы мне разочаровываться?
— Да видишь ли... Тебя пропустили вовсе не потому, что твоя физиономия не фигурировала в их банке данных. — Отар сложил руки на груди и склонил голову к плечу. — Ну, давай колись... Ты что, по ходу дела намыл в своей реке золотишка — так примерно на миллион баксов? Купил шестисотый мерседес, коттедж в Барвихе и особнячок в Испании? Обзавелся счетом в швейцарском банке, женился на манекенщице, завтракаешь устрицами, а отпуск проводишь на Антибе?
— Не понял, — тряхнул я головой.
— Да видишь ли... В этом клубе фейс-контроль работает с точностью до наоборот. Ты же проходил мимо сканера?
— Ну да. А что?
— А то, что смог пройти ты в заведение исключительно потому, что файл с твоим портретом лежал у них на сервере. Рядом с портретами всех остальных постоянных клиентов.
В голове моей произошло что-то такое, что походило на короткое замыкание: путаные нити, ниточки и обрывки всех странных коллизий, беспорядочно сматывавшихся в клубок все это время, плавно развернулись и, сойдясь концами в одной точке, заискрились.
— Ты что-то говорил насчет выпить? — произнес я, с трудом узнавая собственный голос, который будто бы не имел выхода вовне, а тяжело ворочался внутри черепной коробки.
— Водка? Пиво? Коньяк?
— Коньяк.
Отар поднялся, прошел мимо меня к выходу и, остановившись на пороге берлоги, спросил:
— Ты в порядке?
— Да. Плесни мне немного. Да и себе тоже.
Мой чуткий нюх сразу уловил отменный букет напитка, имевшего оттенок мореного дуба. И тепло пошло по жилам, кажется, еще до того, как я поднес рюмку ко рту.