— А вот папа этого паренька здесь.
— Ну и что?
— Потому-то мне и странно, что ты жив.
— Просто я хорошо спрятался. Как ты и советовал. На целых девять месяцев. А. потом мне снайпер чуть было не снес плечо.
— Понятно, — кивнул Малахов. — Лихо пришлось?
— Хуже не бывает... Ну да я тебя сбил с панталыку. Ты говорил что-то о парне, вместо которого я должен был улечься в гроб. Похоже, он имел веские причины, чтобы исчезнуть без следа.
— Наверное... — Малахов плеснул себе водки, вопросительно посмотрел на меня, но я отрицательно мотнул головой. — Так вот. Оказалось, наш Аркадий Евсеевич изредка мотается за границу.
— Ну, у богатых свои причуды.
— Возможно. Но меня озадачило маленькое обстоятельство.
— Какое?
— Почему он мотается в одно и то же место? Догадываешься в какое?
— Нет. Я с детства был тугодумом. Когда я учился во втором классе, мама уронила меня с балкона. С тех пор я плохо соображаю.
— Это сразу заметно, — усмехнулся Малахов. — Так вот. Наведывается, значит, Аркадий Евсеевич в славный город Амстердам...
— Счастливчик! Прилетел, сел в такси и сразу поехал в квартал красных фонарей.
Малахов поморщился:
— Он не по этому делу.
Я вспомнил Мальвину. Будь у меня под боком такая женщина, я бы тоже был не ходок.
— Нет, он сразу направляется на проспект Рокин, заходит в офис одной маленькой и невзрачной фирмы, проводит там от силы минут пять, выходит с маленьким чемоданчиком. Едет в банк. Проводит там примерно полчаса. И выходит.
— Но уже без чемоданчика.
— Ну разумеется — без. Потом для порядка шляется по городу, садится в экскурсионный автобус, осматривает достопримечательности. А вечером улетает.
— Сейфовый зал?
— Почти на сто процентов. В принципе все просто. Он, видимо, потихоньку формировал себе, так сказать, пенсионный фонд. Фирма на Рокин была им через подставных лиц куплена в девяносто пятом году. Так что накапало за это время. Деньги по сложной схеме отводились со счетов холдинга, растекались по нескольким незначительным конторам, а оттуда капали в копилку на Рокин.
— И там их превращали в бриллианты.
— Тебя в самом деле мама уронила с балкона?
— А кто во главе холдинга?
— Некто Сухой Сергей Ефимович. Ты его знаешь.
Сухой... Когда Мальвина говорила по мобильнику с Аркадием, это имя промелькнуло — я грешным делом принял его за кличку. Выходит, это не кличка, а фамилия. А что, звучная.
— Ты его тоже знаешь, — повторил Малахов. — Импозантный седой мужик. Ты должен был видеть его во дворе института — после того, как мочил его сынка в туалете.
— Почему у сынка была другая фамилия?
Малахов пожал плечами:
— Он от первого брака. Почему парень решил носить фамилию матери, я не знаю.
Я прикрыл глаза, восстанавливая в памяти: карета "скорой помощи", джипы, "мерседес", из которого выходит в самом деле импозантный человек, а вокруг него образуется вакуумная пустота, словно некое энергетическое поле, прозрачной аурой обтекающее его сухопарую фигуру, отталкивает толпящихся во дворе людей, не рискующих приближаться к нему ближе, чем на расстояние вытянутой руки, — чем-то его внешность, манера держать себя поразили меня тогда, однако только теперь я нашел этому его качеству более или менее точную характеристику.
— Он всегда настолько стерилен?
— Стерилен?
— Он даже не снял перчатку, когда приподнимал простыню.
Малахов сложил руки на груди, откинулся на косую спинку скамейки и, подняв лицо к небу, некоторое время молчал.
— В наблюдательности тебе не откажешь... Хм, перчатка! Я, сказать по правде, на это не обратил внимания. Но суть ты ухватил верно — стерилен. Причем болезненно. Если не сказать — маниакально.
— Это в самом деле что-то вроде маний? Ну, наподобие того, чем мается Майкл Джексон, который на публике иногда появляется в каком-то специальном респираторе, чтобы, не дай бог, не вдохнуть какую-нибудь бациллу?
— У богатых свои причуды. — Он с усмешкой возвратил мне копию моей недавно оброненной реплики. — По науке это называется мезофобия. Боязнь подхватить какую-нибудь заразу. Даже самую безобидную, вроде насморка... Да, он избегает прямого контакта с людьми, даже на уровне рукопожатия. Разумеется, употребляет продукты, экологическая чистота которых не вызывает сомнений. Плюс к тому специальные очистители воздуха — в офисах, в машине. М-да, Сергей Ефимович в самом деле человек глубоко стерильный, это ты верно подметил.