— Свифт, — сказал он, — не был убит выстрелом, который мы слышали.
— Это бессмысленно, мистер Вэнс, — вмешивался Хис, хмурясь.
— Один момент, сержант, — Вэнс дружески кивнул ему. — Когда я понял, что выстрел, который выбил жизнь у этого малого, не был выстрелом, который мы слышали, я попытался выяснить, где мог быть сделан фатальный выстрел, чтобы мы его не услышали. И я нашел это место. Это в подобном сейфу звуконепроницаемом чулане — с другой стороны от прохода, который ведет в кабинет. Я обнаружил дверь открытой и поискал там доказательства некоторой деятельности…
Маркхэм поднялся и сделал несколько нервных шагов вокруг бассейна в центре крыши.
— Вы нашли какие-нибудь данные, подтверждающие вашу теорию? — спросил он.
— Да, несомненные данные. — Вэнс прошел к неподвижной фигуре в кресле и показал на пенсне с толстыми стеклами, сидевшее на носу трупа. — Начнем с того, Маркхэм, что пенсне Свифта насажено далеко не нормально. Это указывает, что его впопыхах надел на него кто-нибудь другой, как и наушники.
— Да, мистер Вэнс, — согласился сержант. — Конечно, похоже на то, что не он сам их надел.
Маркхэм выпрямился, сжал губы и кивнул:
— Отлично, — сказал он, — что же дальше?
— Взгляните, Маркхэм, — сказал Вэнс, указывая своей папиросой. — Левое стекло пенсне, — то, которое дальше от простреленного виска, — треснуто и не хватает маленького треугольного кусочка в начале трещины. Я могу вам заявить, что стекло не было треснутым, когда я в последний раз видел Свифта в живых.
— Не мог ли он уронить свое пенсне здесь на крыше? — спросил Хис.
— Конечно, сержант, — ответил Вэнс. — Но он этого не сделал. Я тщательно просмотрел весь пол вокруг кресла и не нашел недостающего куска стекла.
— Может быть, вы знаете, где он? — иронически спросил Маркхэм.
— Да, о да, — сказал Вэнс. — Поэтому-то я и вызвал вас. Этот кусочек стекла сейчас находится в кармане моего жилета.
— Где вы его нашли? — воскликнул Маркхэм.
— Я нашел его, — сказал Вэнс, — на полу в чулане по ту сторону коридора. И он лежал около разбросанных бумаг, которые легко могли упасть с полки, если бы кто-нибудь, падая, задел за них.
Маркхэм поглядел на мертвеца, глубоко вздохнул и сжал губы.
— Я начинаю понимать, почему вы вызвали меня и сержанта сюда, — сказал он. — Но чего я не понимаю, Вэнс, это второго выстрела, который вы слышали. Как вы его объясняете?
Вэнс затянулся своей папиросой.
— Маркхэм, — сказал он, — когда мы узнаем, как и почему был произведен второй выстрел, — рассчитанный, конечно, на то, чтобы мы его услышали, — мы будем знать, кто убил Свифта.
В эту минуту появилась сиделка, которая вела с собой доктора Доремуса. За судебным врачом шли эксперты по отпечаткам пальцев, капитан Дюбуа и детектив Беллами, и полицейский фотограф Питер Квакенбуш.
ГЛАВА 8
Разъединенный провод
(14 апреля, 5 ч. 30 м. дня)
Мисс Битон кивком головы указала судебному врачу на нас.
— Благодарю вас, милая, — крикнул он ей через плечо.
— Если я могу чем-нибудь помочь… — сказала сиделка.
— Сейчас нет, благодарю вас, — ответил Вэнс. — Хотя позже мы вас, может быть, позовем.
Кивнув головой, сиделка удалилась. Доремус помахал нам рукой и остановился перед Хисом.
— Поздравляю вас, сержант, — сказал он, — поздравляю.
— В чем дело, доктор? — сказал Хис, ухмыляясь.
— Раз в жизни, — продолжал Доремус, вы нашли подходящее время, чтобы меня вызвать. Прямо-таки удивительно: я не ел, я не спал, когда получил ваш вызов. Сидел и скучал. В первый рез в истории вы не оторвали меня от еды или от пуховой перины. Чем объяснить такое благосклонное отношение? Тащите сюда ваши тела, и я без всякой злобы рассмотрю их.
— Я не приспособляю убийства к вашим удобствам, — сказал Хис, — и очень рад, что застал вас в свободную минуту. Вот этот малый лежит там в кресле. Это находка мистера Вэнса, и у него на этот счет свои идеи.
Доремус откинул шляпу на затылок, подошел к креслу и стал разглядывать неподвижную фигуру. Он рассмотрел рану от пули, пощупал руки и ноги и потом повернулся.
— Ну, в чем же дело? — спросил он своим обычным небрежным тоном. — Он умер. Выстрел в голову. Пуля малого калибра. Вероятно, засела в мозгу… По-видимому, он решил покончить с собой. Ничто не противоречит этому утверждению. Пуля попала в висок под надлежащим утлом. Есть следы пороха, показывающие, что револьвер держали очень близко к голове. Вам нечего меня спрашивать — как давно он умер — этого я не могу вам сказать. Самое большее, я знаю, что он умер не позже, чем тридцать минут назад, и не раньше, чем часа два назад. Тело еще не остыло и не окостенело. Кровь из раны только слегка запеклась, но на открытом воздухе этот процесс идет быстро. Что вы еще хотите знать?
— Скажите, доктор, — спросил Вэнс. — Вы говорили о крови на виске этого малого. Что вы скажете про ее количество?
— Ее чересчур мало, я бы сказал, — ответил Доремус, — но раны от пули бывают самые разные, хотя, конечно, должно бы быть гораздо больше крови.
— Вот именно, — сказал Вэнс. — Моя теория в том, что его застрелили в другом месте и принесли сюда.
— Застрелили? — сказал Доремус. — Так вы думаете, что это не самоубийство? Конечно, возможно. Нет оснований, почему тело не перенесли бы с одного места на другое. Найдите остальную кровь, и вы, очевидно, узнаете, где произошло убийство.
— Очень вам благодарен, доктор, — улыбаясь ответил Вэнс, — мне это тоже приходило в голову, но я думаю, что кровь вытерли. Я только надеялся, что ваши наблюдения подтвердят мою теорию о том, что он не сам застрелился, сидя на этом стуле.
— Это разумное предположение, — сказал доктор, пожимая плечами. — Конечно, крови должно было быть больше. И я могу вам сказать, что он не вытер ее после того, как в него попала пуля. Он умер немедленно.
— Есть у вас еще какие-нибудь указания? — спросил Вэнс.
— Может быть, будут, после, того как эти младенцы, — он указал на фотографа и экспертов, — кончат свои фокусы.
Капитан Дюбуа и детектив Беллами уже начали свои изыскания с телефонного столика, а Квакенбуш наставлял свой аппарат.
— Слушайте, капитан, — обратился Вэнс к Дюбуа. — Обратите особое внимание на наушники, револьвер и пенсне, а также на дверную ручку у чулана в коридоре.
Закончив работу на крыше, все три эксперта направились в чулан. Когда они удалились, Доремус испустил преувеличенный вздох облегчения.
— Как вы думаете, не переложить ли нам тело на диван? Будет легче его осматривать. Сержант дал Сниткину знак головой, и оба детектива положили тело Свифта на тот самый диван-качалку, на который положили Зелию Грэм, когда ей стало дурно при виде тела.
Доремус по своему обыкновению работал быстро. Кончив дело, он покрыл тело ковром и сделал Вэнсу и Маркхэму краткий доклад.
— Нет никаких указаний на борьбу, если вы этого ожидали. Но кожа слегка содрана на переносице, как будто бы пенсне резко слетело с носа. И есть ушиб над ухом с левой стороны, который мог быть вызван каким-нибудь ударом, хотя кожа и не пробита.
— Скажите, доктор, — сказал Вэнс, — соответствует ли следующая теория вашим наблюдениям: этого человека застрелили в другом месте; он упал на каменный пол, ударившись о него головой; при этом его пенсне упало и левое стекло ударилось об пол; после этого тело принесли сюда на кресло и пенсне снова посадили ему на нос?
— Это было бы весьма разумное объяснение ушиба на голове и содранной кожи на переносице, — заметил Доремус. — Так это опять одно из ваших диковинных убийств? Только я скажу вам сразу: вы сегодня от меня не дождетесь рапорта о вскрытии. Мне нужно развлечение. Я иду в Мадисон Сквер Гарденс, чтобы посмотреть на борьбу Люиса и Лондоса. И я не намерен отказываться от своего билета. Итак, сержант, можете отложить до завтра все последующие убийства, или вам придется обращаться к кому-нибудь из моих помощников.