Выбрать главу

— Но смотрите, Вэнс. — Маркхэм подался вперед с недовольным видом. — Никакое количество простого психологического анализа не может сделать преступлением ситуацию, столь очевидную, как эта. В конце концов, это — практичный мир, а я — принадлежу к практичной профессии. У меня должны быть более материальные причины, чем вы мне дали, чтобы я отказался от теории самоубийства.

— О, не сомневаюсь, — кивнул Вэнс. — Но у меня есть более материальные доказательства, что малый не убрал себя из этой жизни. Однако именно психологические черты характера человека — противоречия, если можно так выразиться, между его характером и текущей ситуацией — были тем, что заставило меня пытаться искать более конкретные и наглядные доказательства, что в этом уходе ему кто-то помог.

— Ну, давайте послушаем. — Маркхэм нетерпеливо заерзал на стуле.

— Во-первых, мой дорогой Юстиниан, пулевое ранение в висок несомненно вызвало бы больше крови, чем вы видите на покойном. Имеется, как вы видите, только несколько частично засохших капель, тогда как сосуды мозга не могут быть пробиты, не вызвав значительного потока крови. И нет никакой крови ни на его одежде, ни на плитках под его стулом. Значит, кровь была, возможно, пролита в другом месте прежде, чем на сцену прибыл я — а это случилось, скажем, через тридцать секунд после того, как мы услышали выстрел…

— Но ради Бога, послушайте!..

— Да, да, я знаю, что вы собираетесь мне сказать. И мой ответ — джентльмен не получил пулю в висок, когда сидел на вон том стуле с надетым наушником. Его застрелили в другом месте и перенесли сюда.

— Неправдоподобная теория, — пробормотал Маркхэм. — Раны не кровоточат одинаково.

Вэнс проигнорировал возражение окружного следователя.

— И, пожалуйста, взгляните повнимательнее на беднягу, сидящего там и освобожденного от всех этих ужасов борьбы за существование. Его ноги согнуты под неестественным углом. Брюки перекручены и выглядят очень неопрятно. Его пальто, хотя и застегнуто, сидит на плечах так, чтобы воротник по меньшей мере на три дюйма выше его изящной сиреневой рубашки. Никакой человек не мог бы вынести, чтобы его одежда сидела так криво, даже в момент самоубийства — он старается выглядеть пристойнее почти бессознательно. Сorpus delicti [1] демонстрирует нам все признаки того, что его перетащили на стул и опустили на него.

Пока Вэнс говорил, Глаза Маркхэма внимательно рассматривали обмякшее тело Свифта.

— Даже этот аргумент не совсем убедителен, — сказал он категорически, хотя его тон немного изменился, — особенно ввиду факта, что на нем все еще надет наушник…

— А, точно! — быстро подхватил Вэнс. — Это — другой момент, на который я обратил бы ваше внимание. Убийца зашел немного слишком далеко — в своем старании он перегрузил сцену подробностями. Если бы Свифт застрелился в этом кресле, полагаю, что его первым импульсивным движением должно было бы снять наушник, поскольку он очень легко мог помешать его цели. И наушник этот, конечно же, был бы ему совершенно бесполезен после того, как он уже услышал сообщение о гонке. Кроме того, я сильно сомневаюсь, что он поднялся наверх слушать гонку, уже решив, что совершит самоубийство, если лошадь не победит. И, как я вам объяснил, револьвер этот принадлежит профессору Гардену и всегда хранится в столе в кабинете. Следовательно, если бы Свифт решил застрелиться после окончания гонки, он едва ли сходил бы в кабинет, достал оружие, затем вернулся на свой стул на крыше и надел наушник снова прежде, чем покончить с жизнью. Несомненно, он застрелился бы тут же в кабинете — за столом, из которого достал револьвер.

вернуться

1

Состав преступления, вещественное доказательство. — (лат.).