Высказавшись на данную тему, Артем налег на еду.
У ВОРОТ СТАРОГО ГОРОДА
В конце обеда Артем захотел расплатиться и попросил счет. Официант, отрицательно помахав винной картой и меню, объявил о новшествах в заведении и указал на кассиршу, сидевшую за стеклянной перегородкой на выходе из ресторана. Нововведение оплаты , а не расчет с официантом, по мнению хозяина ресторана напоминало о европейских стандартах и должно было понравиться посетителям. Поставив на прилавок кассы кожаный кошелек, похожий на маленький сундучок, Артем внимательно просмотрел выписанный счет, свистнул сквозь зубы, видя, во сколько ему обошелся обед, но, не торгуясь, расплатился и вышел на улицу. Выйдя, он медленно побрел в сторону автомашины, оставленной им у въезда в Старый город. Михаил решил проводить приятеля и затем отправиться по своим делам.
Средневекового забора, отделяющего старый город от нового, как такового, давно не существовало. Где-то рядом находилась лишь часть полуразрушенной старой стены. Перед домом «Черноголовых» и памятником латышским красным стрелкам рядом со шлагбаумом, приютилась деревянная будка. Дежуривший в ней полицейский Айвар контролировал въезд автомашин в Старую город. Для въезда в старую Ригу требовался специальный пропуск. У стены школы, находящейся рядом с будкой, стояло несколько машин. Муниципальный полицейский, дежуривший у шлагбаума, брал небольшую пошлину за хранение автотранспортных средств на бесхозной территории. Среди них стояла мащина Артема. Взаимовыгодное сотрудничество устраивало и владельцев машин, и дежурившего там полицейского. Айвар в некоторой степени был должником Артема, который, по просьбе отца Дайниса, считавшего своего сына бездельником, удачно и своевременно пристроил Айвара в полицейскую Академию, откуда тот и попал на хлебное место. Специальности торговца, юриста, полицейского или чиновника изначально были предназначены для латышей. Айвар чувствовал себя настолько органично, стоя у ворот Старого города, будто стоял здесь несколько веков тому назад, взимая мзду со средневековых жителей и гостей города. Быть может, он стоял здесь и в прежней жизни. Находясь на посту, у него в голове время от времени возникали интересные идеи, с которыми не грех было пожаловать в городскую думу. В частности, он предложил, как в старину, спрашивать у людей, подходящих к шлагбауму, по каким именно делам они направляются в Старый город, и взимать с них плату за проход. Предложение взимать пошлину за вход в Старую Ригу, как во времена Средневековья, вызвало смех, но муниципальные чиновники оценили хватку и неординарность мышления молодого полицейского и стали ставить его в пример на различных совещаниях, посвященных улучшению работы служб города.
Увидев чуть полноватого, уверенного в себе Айвара» Артем приветливо помахал рукой. Айвар ответил на приветствие, но , услышав телефонный звонок, направился к будке. Артем не стал спешить и, пропустив вереницу автомобилей, осторожно перешел проезжую мостовую и остановился возле кафе «Пингвин. Повернулся лицом к реке и полной грудью вдохнул свежий воздух, который ветер приносил с Даугавы.
В кабине автомобиля Артем стал рассказывать, что сразу после объявления независимости купил в Юрмале похожий на развалюху двухэтажный дом, в котором, после реконструкции живет его семья из трех человек. На первом этаже размещается холл, кухня, прихожая и туалетная комната для гостей, на втором – две спальни, офис и ванная. На стеклянной двери нашей спальни красуется «Аусеклис». Двойной крест предназначен на случай, если нежданно-негаданно в спальню ворвутся земессарги. «Аусеклис» или, по-русски, «Утренняя звезда» заставит их приостановиться и одуматься. Надеюсь, после возникшего замешательства за чашкой кофе, завяжется беседа. Я быстро объясню, что к чему. Воины быстро поймут, что ошиблись адресом. Друзья резонно подсмеиваются надо мной. Я и сам понимаю, что никто не собирается ночью врываться в мой дом, но кто знает, что придет им в голову? У нас смешанная семья. Сын ходит в латышскую школу. Значит он латыш. Я заметил, что в смешанных семьях родным языком у ребенка становится язык матери и ближе воспринимаются латышские традиции. Если же детей воспитывает русская мать, то, скорее всего, в семье вырастит еще один русский, а если латышка – латыш. Я доволен своей родней. Среди наших родственников имеются люди с различным социальным статусом: и академики и мастеровые. С родителями жены у меня отличные взаимоотношения. Нам делить нечего. Теща учит меня латышскому языку, а отец, приходя в гости, с юмором спрашивает: