Рора выглядела именно так, как её мать всегда твердила ей — молния во плоти: ослепляюще белая и яркая на фоне тёмного неба, а шлейф, который ниспадал вокруг неё, был землёй, обугленной дочерна от её удара.
Оно было великолепным. По-настоящему изысканным. Даже Рора, которая ненавидела платья во всех их проявлениях, могла признать это. Но оно также было и лживым. Каждая драгоценность, каждая бусина рисовали образ кого-то, кем она не была. Но в этом и была цель сегодняшней церемонии обручения… быть кем-то другим, быть прекрасной Бурерождённой принцессой. Потому что если она потерпит провал, всё вокруг рухнет.
Скрип пронзил тишину комнаты, и все хлопочущие вокруг неё тела замерли. Рора могла поклясться, что этот крошечный звук двигался по её костям так же, как движется гром, когда он уже совсем близко. А потом жуткое пощипывание магии бури растеклось по ней как вторая кожа. Её взгляд скользнул к коробке, которую только что открыла её мать, на драгоценности и камни внутри, мучившие её в ночных кошмарах.
Сердца бури.
Сердца мало чем отличались от самих бурь — мрачная красота, но излучавшая угрозу и смертельный умысел. И к тому же они были подходящим описанием её будущего мужа.
Неспешно слуги, горничные и швеи покинули комнату, пока в комнате не остались только королева и Аврора, правительница и наследница. Три сердца бури передавались из поколения в поколение по семейной линии Паван, последние останки давно минувших бурь, которые были уничтожены их предками в борьбе за их магию во Времена Потрясений. В те времена материк Каэлира был опустошён до неузнаваемости, и люди стекались в бастион семьи Паван в поисках убежища. Они приносили клятву служить, приносили с собой товары или золото в дар, чтобы им позволили жить рядом с теми, кого богиня освятила способностью бросать вызов опасностям с небес, с теми, кого стали называть Бурерождёнными.
В ту пору предки Авроры передали по наследству их потомкам три вещи — корону недавно созданного королевства, сердца покорённых ими бурь, и магию, которая, благодаря этому, текла в их крови.
Без Сердца бури, Бурерождённый мог иметь вполне достаточно магии в своей крови, чтобы влиять на небольшие штормы своими унаследованными по родству способностями. Но с одним из таких талисманов, их магия усиливалась, и один человек мог самолично погубить бушующую свирепую силу, которая с лёгкостью сотрёт с лица земли целые города. И сегодня вечером, когда она и её жених будут представлены ко двору, Аврора впервые наденет сердца бурь, предназначенные для наследницы.
Её мать подняла первую реликвию из коробки и волоски на руках Роры встали дыбом. Воздух затрещал, и она почувствовала куда больше остаточной магии, стоя близко к матери, чем она когда-либо ощущала, держа камни в своих руках.
Это сердце бури было мутным, с перламутровым блеском, камнем и он олицетворял небесный огонь — самый сильный из пяти свойств её семьи. Когда эти зазубренные разряды белого огня ударяли в землю с небес, десятками за раз, единственной защитницей города Паван была её мать. И теперь, когда Авроре исполнилось восемнадцать, ожидается, что она присоединится к борьбе, как только в следующий раз чёрные облака потекут над их головами.
— Свет в твоей крови, небесный огонь подчиняется тебе, — пробормотала её мама, прежде чем установила камень в выемку, которая была оставлена специально для этого в самом центре церемониального убора. Рора задрожала, и взгляд матери быстро метнулся на неё. Королева Афра прервала ритуал и спросила:
— Ты?..
В её голосе было так много надежды, что Рора не смогла заставить себя встретиться с королевой глазами, когда в ответ покачала головой. Нахмурившись, мать склонилась и подняла следующее сердце бури. Этот камень был тёмно-рубинового цвета, тонкий и острый как осколок стекла.
— Огонь в твоей крови, огненный смерч подчиняется тебе.
Огненные смерчи возникали быстро, почти неожиданно, и горячая зола ощущалась градом. Они могли прожигать кожу; и пологое, травянистое королевство Паван они могла охватить огнём в мгновение ока. Как утверждалось, они были самыми редкими из всех возможных вариантов родства. Королева осторожно опустила драгоценность в свободный зазор в ожерелье Роры. Он лёг поверх её грудной клетки, острым краем уткнувшись в вершину её ложбинки. Несколько небольших хрустальных молний, которые украшали её головной убор, колыхались на её ключицах по обе стороны кроваво-красного сердца бури.