Они съехались, пока она говорила, и я видел, что оба поглядывали на меня и с минуту совещались вполголоса, причем молодая леди как будто уговаривала охотника что-то сделать, а тот опасливо и угрюмо отказывался. Она тотчас же повернула голову коня в мою сторону со словами:
— Прекрасно, Торни, если не вы, то это сделаю я, только и всего! Сэр, — продолжала она, обратившись ко мне, — я убеждала этого цивилизованного джентльмена спросить у вас, не довелось ли вам, проезжая в этих краях, слышать что-либо о нашем друге, мистере Фрэнсисе Осбальдистоне, которого мы со дня на день ждем в Осбальдистон-Холл.
С искренней радостью я поспешил признаться, что я сам и есть то лицо, о котором спрашивают, и выразил благодарность молодой леди за ее беспокойство обо мне.
— В таком случае, сэр, — отвечала амазонка, — так как учтивость моего родича всё еще не очнулась от дремоты, разрешите мне (хоть это, полагаю, не совсем прилично) взять на себя совершение церемониала и представить вам юного сквайра Торнклифа Осбальдистона, вашего двоюродного брата, и Ди Вернон, которая также имеет честь быть бедной родственницей вашего несравненного кузена.
В тоне, которым мисс Вернон произнесла эти слова, звучала смесь дерзости, иронии и простодушия. Достаточное знание жизни позволило мне, приняв соответственный тон, поблагодарить ее за лестное внимание и выразить свою радость по поводу встречи с родственниками. Откровенно говоря, я облек свой комплимент в такие выражения, что леди легко могла принять его почти целиком на свой счет, так как Торнклиф казался настоящим деревенским увальнем, неуклюжим, застенчивым и довольно угрюмым. Однако он пожал мне руку и тут же высказал желание оставить меня, чтобы помочь егерям и своим братьям сосворить собак; впрочем, это было сказано скорее к сведению мисс Вернон, чем в извинение передо мною.
— Ускакал, — сказала молодая леди, провожая кузена взглядом, в котором отразилось откровенное презрение, — первейший знаток петушиного боя, король конюхов и лошадников. Но они все один другого не лучше. Читали вы Маркхэма? — добавила она.
— Кого, сударыня? Я что-то не припомню имени этого писателя.
— О, несчастный! На какой же берег вас забросило! — ответила молодая леди. — Бедный заблудший и невежественный чужеземец, незнакомый даже с алькораном[46] того дикого племени, среди которого вам придется жить. Вы никогда не слышали о Маркхэме, знаменитейшем авторе руководства для коновалов? Если так, я боюсь, вам равным образом неизвестны и более новые имена Джибсона и Бартлета?
— Поистине так, мисс Вернон.
— И вы не краснея в этом признаетесь? Мы, кажется, должны будем от вас отречься. В довершение всего вы, конечно, не умеете приготовить коню лекарство, задать ему резки и расчистить стрелку?
— Сознаюсь, все эти дела я доверяю своему конюху или слуге.
— Непостижимая беспечность! И вы не умеете подковать лошадь, подстричь ей гриву и хвост? Не умеете выгнать глистов у собаки, подрезать ей уши, отрубить ей «лишний палец»? Не умеете прива́бить сокола, дать ему слабительного, посадить его на диэту, когда его крепит?
— Короче, чтобы выразить в двух словах всю глубину моего невежества, — ответил я, — сознаюсь, что я абсолютно лишен всех этих сельских совершенств.
— Но, во имя всего святого, мистер Фрэнсис Осбальдистон, что же вы умеете делать?
— В этой области очень немногое, мисс Вернон. Всё же, осмелюсь сказать, когда мой слуга оседлает мне лошадь, я могу на ней ездить, и когда сокол мой в поле, могу его спустить.
— А это вы можете? — сказала молодая леди, пуская вскачь коня.
Дорогу нам преградила грубая, перевитая проросшими ветками изгородь с воротами из нетесаных бревен; я поскакал вперед, собираясь отворить их, когда мисс Вернон плавным прыжком взяла барьер. По долгу чести я вынужден был последовать ее примеру; мгновение — и мы снова скакали бок о́ бок.
— Вы всё-таки подаете кое-какие надежды, — сказала она. — Я боялась, что вы настоящий выродок среди Осбальдистонов. Но что загнало вас в Щенячье Логово, — ибо так окрестили соседи наш охотничий замок? Ведь вы, я полагаю, не приехали бы сюда по доброй воле?
К этому времени я уже чувствовал себя на самой дружеской ноге с моим прелестным видением и поэтому, понизив голос, ответил доверчиво:
— В самом деле, милая мисс Вернон, необходимость прожить некоторое время в Осбальдистон-Холле я мог бы счесть наказанием, если обитатели замка таковы, как вы их описываете; но я убежден, что есть среди них одно исключение, которое вознаградит меня за недостатки всех остальных.