– Выслушай меня, Джордж! Я не хочу доверять своего ребенка машине, и мне все равно, умная эта машина или нет. У нее нет души, и никто не знает, что у нее на уме. Нельзя, чтобы за детьми смотрели всякие металлические штуки!
Вестон нахмурился.
– Что с тобой? Он с Глорией уже два года, а до сих пор я что-то не видел, чтобы ты беспокоилась.
– Сначала все было по-другому. Как-никак новинка, и у меня стало меньше забот, и потом это было так модно… А сейчас я не знаю. Все соседи…
– Ну при чем тут соседи? Послушай! Робот куда надежнее любой няньки. Ведь Робби создан с единственной целью – ухаживать за маленьким ребенком, Все его мышление рассчитано специально на это. Он просто не может не быть верным, любящим, добрым, Он просто устроен так. Не о каждом человеке это скажешь.
– А вдруг что-нибудь испортится? Какой-нибудь там… Миссис Вестон запнулась; она имела довольно смутное представление о внутренностях роботов. – Ну, какая-нибудь мелочь сломается, и эта ужасная машина начнет буйствовать; и тогда…
У нее не хватило сил закончить вполне очевидную мысль.
– Чепуха, – возразил Вестон, невольно вздрогнув. – Это просто смешно. Когда мы покупали Робби, мы долго говорили о Первом Законе Роботехники. Ты же знаешь, что робот не способен причинить вред человеку. При малейшем намеке на возможность нарушения Первого Закона робот сразу будет парализован. Иначе и быть не может, тут математический расчет. И потом у нас дважды в год бывает механик из «Ю. С. Роботс» – он же проверяет весь механизм. С Робби ничего не может случиться. Скорее уж сойдем с ума мы с тобой. Да и как ты собираешься отнять его у Глории?
Он снова потянулся за газетой, но напрасно; жена сердито швырнула ее через раскрытую дверь в соседнюю комнату.
– В этом-то все и дело, Джордж! Она не хочет больше ни с кем играть! Кругом десятки мальчиков и девочек, с которыми ей следовало бы дружить, но она не хочет. Она и не подойдет к ним, если ее не заставить, Нельзя девочку так воспитывать. Ты ведь хочешь, чтобы она выросла нормальной? Ты хочешь, чтобы она смогла занять свое место в обществе?
– Грейс, ты воюешь с призраками. Представь себе, что Робби – это собака. Сотни детей с большим удовольствием проводят время с собакой, чем с собственными родителями.
– Собака – совсем другое дело, Джордж, мы должны избавиться от этой ужасной машины. Ты можешь вернуть ее компании, Я уже узнавала, это можно.
– Узнавала? Вот что, Грейс! Не надо ничего решать сгоряча. Оставим робота, пока Глория не подрастет. И больше я не желаю об этом слышать.
Он в раздражении вскочил и вышел из комнаты.
Два дня спустя миссис Вестон встретила мужа в дверях.
– Джордж, ты должен выслушать меня. В поселке недовольны.
– Чем? – спросил Вестон. Он скрылся в ванной, и оттуда послышался плеск, который мог заглушить любой ответ.
Миссис Вестон выждала, пока шум не прекратился, и сказала:
– Недовольны Робби.
Вестон вышел, держа в руках полотенце. Его раскрасневшееся лицо было сердито.
– О чем ты говоришь?
– Это началось уже давно. Я старалась не замечать, но больше не хочу. Почти все соседи считают, что Робби опасен. По вечерам детей даже близко не пускают к нашему дому.
– Но мы же доверяем ему своего ребенка!
– В таких делах люди не рассуждают.
– Ну и черт с ними!
– Нет, так нельзя. Мне приходится встречаться с ними каждый день в магазинах. А в городе теперь с роботами еще строже. В Нью-Йорке только что приняли постановление, которое запрещает роботам появляйся на улицах от захода до восхода солнца.
– Да, но никто не может запретить нам держать робота дома. Грейс, ты, я вижу, решила снова добиться своего. Но это бесполезно, Ответ все тот же – нет! Робби останется у нас.
Но он любил жену, и, что гораздо хуже, она это знала, В конце концов, Джордж Вестон был всего-навсего мужчиной. А его жена пустила в ход все до единой уловки, которых с полным основанием научился опасаться, хотя и тщетно, менее хитрый и более щепетильный пол.
На протяжении следующей недели Вестон десять раз восклицал: «Робби останется – и конец!», но с каждым разом его голос становился все менее уверенным, и в нем слышался все более внятный стон отчаяния.
Наконец наступил день, когда Вестон, с виноватым видом подойдя к дочери, предложил пойти в поселок и посмотреть самый последний визивокс.
Глория радостно всплеснула руками:
– А Робби можно с нами?
– Нет, детка, – ответил он, чувствуя отвращение к звуку собственного голоса. – Роботов на визивокс не пускают. Но ты ему все расскажешь, когда придешь домой.
Пробормотав последние слова, он отвернулся.
Глория вернулась домой, восхищенная до глубины души, – визивокс действительно был прекрасный.
Она еле дождалась, пока отец поставит реактивный автомобиль в подземный гараж.
– А теперь, пап, я все расскажу Робби. Ему бы это так понравилось! Особенно когда Фрэнсис Фрэн так тихонько-тихонько пятился назад – и прямо в руки человека-леопарда! И ему пришлось бежать! – Она снова засмеялась. – Пап, а на Луне вправду водятся люди-леопарды?
– Скорее всего, нет, – рассеянно ответил Вестон, – Это просто смешные выдумки.
Он уже не мог дольше возиться с автомобилем. Нужно было посмотреть правде в глаза. Глория побежала через лужайку.
– Робби! Робби!
Она внезапно остановилась, увидев красивого щенка колли. Щенок, виляя хвостом, глядел на нее с крыльца серьезными карими глазами.
– Ой, какой чудесный песик! – Глория поднялась по ступенькам, осторожно подошла к щенку и погладила его, – Это мне, папа?