«Большой Брат. Селебрити» — одна из излюбленных программ Айды. Когда идет сезон шоу, они с Робом перед сном в спальне смотрят очередную трансляцию. Обычно если кто-то гостит в доме — то его тоже приглашают. Хозяева обычно сидят на постели, гость приносит стул откуда-нибудь и садится напротив проекционного экрана.
Этот сезон, объясняет Айда, уже предоставил семье Уильямс пищу для разговоров.
«Мы с Робом шутим, — говорит она, — что как только ни включим телевизор — и я вас не разыгрываю — показывают кого-нибудь, с кем он спал. Хоть в рекламе средств против ВИЧ, хоть в криминальной программе, хоть в каком-нибудь шоу из 90-х — кого-нибудь покажут, с кем Роб спал. Так что мы включаем „Большого Брата. Селебрити…“».
Сначала кажется, что тема примет немного другой оборот, при котором Роб будет замешан только косвенным образом. Один из участников, Даррен Дэй, рассказывает о своей репутации конченого ходока налево и упоминает актрису Анну Фрил.
«А я что говорю, — продолжает Айда. — Господи, ты ж, получается, типа спал с Дарреном Дэем, потому что сам спал с Анной Фрил…»
После ее слов Роб с минуту молчит, как будто обдумывая, надо ли, или, точнее, как все это объяснить. Поскольку чудесное правило «каждый раз, когда мы включаем телевизор» невероятным образом сработало и на этот раз, Айда смотрела не в ту часть экрана. Лучше просто сказать.
«Детка, — говорит он. — Даниэлла Уэстбрук».
На следующее утро Тедди впервые отправляется в школу. Роб встает, чтобы отвести ее, в 7.45. За завтраком он рассказывает ей правило пяти секунд для упавшей еды. Затем туманно рассуждает, может ли семейство Кардашьян быть знаком надвигающегося Апокалипсиса. На этот счет он серьезен. «Но, — оговаривается он, признавая, что во всем есть как хорошее, так и плохое, — я никак это ускорить не смогу».
Тут он подзывает Айду — «ну, мамочка, поехали» — и ведет к машине Тедди, у которой в руке недоеденный бублик с ореховым маслом.
Примерно в обеденное время приезжает Гай. Роб ведет его на длительную прогулку к самым задворкам сада, откуда открывается вид на раскинувшийся внизу Лос-Анджелес и, дальше, океан. В этом конце сада, самом отдаленном, растет мандариновое дерево, и прогулка до него с целью сорвать мандарин стала своего рода ритуалом. Роб приглашает людей на прогулку за мандарином тогда, когда надо поговорить.
Гай рассказывает, как отпраздновал Новый год в Babington House, загородном доме частного закрытого клуба империи Soho House, где собралась особо элитарная публика — знаменитости, хорошо знакомые между собой. В какой-то момент все стали петь, а Гай аккомпанировал им за пианино. «Адель захотела спеть Angels, — рассказывает он. — И спела». Но потом, по его словам, случилась неудобная заминка — все поняли, что Гай почти не знает ее песен. Он постарался увести в сторону: «И говорю: а давайте-ка „Mamma mia“!»
В студии Роб рассказывает Гаю о своей диете — без муки и сахара. Он сел на нее после того, как Хью Джекман пришел на его последний концерт в Мельбурне и кому-то рассказал о ней. (При объяснении принципа диеты употребляется фраза «диетолог моего друга Росомахи».)
Хотя не получается строго придерживаться правил.
«Соблазнился тортом», — признается он Гаю.
«В Рождество?» — Гай произносит это таким тоном — ну что ж, ничего особенного, по праздникам бывает, не страшно.
«Да, конечно, — говорит Роб. — Но, получается, дверь пока не закрылась, а я-то надеялся, что все уже. Полтора года прошло. А теперь я слегка напуган».
«А что за торт?» — спрашивает Гай.
«Все торты».
«И сколько съел?»
«На Рождество много тортов», — отвечает Роб и перечисляет: «Рождественские… красный бархатный… „Торт-мороженое“… моей дочери, который она еще не ела — а я примерно четверть слопал на днях».
Я на самом деле сегодня утром слышал, как Тедди допрашивает его на этот счет — скорее удивленная, чем расстроенная.
«Я только маленький кусочек съел, — объяснял он. — Маленький, но часто».
Гай говорит, что у него 12 идей, подразумевая под этим музыкальные фрагменты, которые он уже записал, пусть и в совсем рудиментарной форме, в своей лондонской студии. Он предлагает за один день разбирать четыре.
«А если тебе вообще ни одна не понравится, начнем заново сочинять, с чистого листа», — говорит он.
Они начинают сочинять, при этом довольно сложно понять, насколько вообще Роб глубоко в процессе — он, даже если очень увлечен, все равно делает несколько дел. Вот прямо сейчас он, придумывая слова песни, смотрит на YouTube Элтона Джона, поющего «Pinball Wizard» — хоть и с выключенным звуком. Пару минут спустя он показывает Гаю фотографию Элтона Джона в гигантских ботинках, в которых вроде как спрятаны ходули.