Эпизод этот имел место пару лет назад. «Все из-за моей обостренной чувствительности насчет моего веса, что меня называли жирным чуть не каждый день. А тут я сбросил два фунта — и типа поглядите-ка на меня!»
«На фото он был совершенно голым, — рассказывает Айда. — Только член прикрыл. Вот и все».
«А в твиттере под фото написал: „Может ли головка члена моего разбить интернет?“».
«Это после того, как Ким Кардашьян запостила свое „Ким Кардашьян разбивает интернет“», — поясняет Айда.
Твит Роба, правда, ничего не разбил.
«Твит этот кучу народа оскорбил», — говорит Айда.
«Похоже на то», — подтверждает он.
Каспер удивляется: а зачем они вообще читают что-то из этих отзывов?
«Да нет, в твиттере все нормально более или менее, — слабо возражает Роб. — Это в фейсбуке ад». Но соглашается с тем, что, возможно, «я зависим от чтения того, что обо мне пишут, я такой сразу — ага, ненавижу себя…»
«Я — говно, вот тому лишнее подтверждение, — говорит Айда. — Хорошие-то отзывы он вообще словно не замечает. Ищет плохие, чтоб законно себя ненавидеть. Здесь мы с ним идет голова к голове, а я включаю Дженину: Стоп! Потому что иначе дня три он проведет в депрессии, в ненависти к себе…»
«Вот да», — подтверждает он.
«Он от этого зависим, как наркоман, — продолжает Айда. — Это какой-то современный феномен, мне кажется».
«Я ж не говорю, что это не причиняет боли, — говорит Каспер. — Так-то это вообще ужасно».
«Поэтому я ничего этого и не читаю, — резюмирует Айда. — Потому что я слишком чувствительная, и я знаю, что в этом плане очень уязвима».
«Это ведь тоже нарциссизм своего рода, — возражает Роб. — Не тот нарциссизм, где ты такой: о, а меня тут любят! Такое никак не воздействует на тебя. Я действительно выискиваю тех, кто меня ненавидит».
«Ищешь ненавистников, точно, — соглашается Айда. — Обиду ищешь».
«Это нарциссизм, — резюмирует он. — Но не в том смысле, в котором люди привыкли думать».
«Это — одержимость самим собой, — говорит Айда. — Но не в плане „я так прекрасен“, а в плане „я такое говно“».
«Я верю своей собственной прессе, — обобщает он. — Но только той прессе, где меня ненавидят».
Утро продолжается.
«Вот когда Дженин против Робби, — интересуется Ант. — То кто чаще побеждает, Дженин?»
«Дженин обычно оказывается права, — отвечает Айда. — Всегда ли она побеждает? Нет».
«Дженин побеждает почти всегда», — встревает Роб.
«Ну мне кажется, что нет», — не соглашается Айда.
«У меня нет пароля от моего твиттера, — замечает Роб. — Потому что я не могу доверять себе — вдруг какую-нибудь катастрофу мирового масштаба вызову? Я все посты Майклу отсылаю».
«Ага, а, кстати, Дженин — это несколько человек, не я одна», — говорит Айда.
«Но сегодня, — заявляет он, — я узна́ю свой пароль. Мне как будто 21 год и мне дали ключи».
«Про пароль — действительно? — голос у Айды слегка встревоженный. — А почему сейчас?»
«Потому что я очень много твитов пишу, и не хочу Майкла по десяти раз на дню отвлекать на это — у него есть дела поважнее».
Я спрашиваю, действительно ли он готов.
«Ага, — уверенно заявляет он. И добавляет: — А может, и не совсем. Мне кажется, мир к этому не готов». Он объясняет, как ему представляется проблема: «Привычка раскалывать желудь топором».
«Не хочу с людьми драться», — утверждает на контрасте Каспер.
«Это хорошо, — соглашается Айда. — Я сама из серии — да забудь. А он… — она показывает на Роба, — скорее насчет драться с людьми».
«Меня вот трудно из себя вывести», — признается Каспер.
«Да и меня тоже, на самом деле», — говорит Роб.
«Да ладно?» — удивляется Каспер.
У Айды на лице написано: что-то ляпнул преждевременно. «Зая, нет…»
«Да, трудно, говорю вам! — настаивает он. — Просто к тому времени, когда меня вывели из себя — уже очень, очень поздно. Это, знаете, опасайтесь человека, сидевшего в клетке».
«Это да, — она меняет мнение. — Когда у тебя кончается терпение, ты бесишься. Как сумасшедший. Я пытаюсь тебя привести в чувство. Думаю, в этом я Дженин. В чем я еще Дженин?»
«В том, во что я одеваюсь», — отвечает Роб.
«Ага», — соглашается она.
«В деньгах. Сколько и на что мы тратим».
«Ага, — говорит она. — Ага». И разъясняет ситуацию с одеждой. «Он привык носить… У Роба есть такая фишка про повседневный костюм в течение нескольких месяцев. Хотя у него у самого есть линия одежды, почему он и старается продвинуть себя как модный бренд, но сам Роб будет ходить везде в одно и том же сером спортивном костюме в пятнах, а потом вдруг заявит: „Слушай, видал тут фотку этого бойца японского… буду носить японскую одежду…“ Закажет себе японский костюм за много тысяч долларов — „Все, больше до конца жизни ничего другого не надену!“ Носит примерно секунды две. Еще он долго был приверженцем джинсы 90-х. То есть прогресс налицо».