Заглянул мне в глаза и стал разговаривать на языках.
«Я плавал в бассейне, — объясняет Роб, — пару дней не спал, и тут подошел этот парень, положил мне руку на плечо и говорит: Иисус послал меня поговорить с тобой. И тут я в бассейне сорвался».
Почему?
«Не знаю».
А ты ему как будто поверил?
«Ага. Так и подумал: господь послал его со мной поговорить. Он привел меня к себе домой, почитал Библию и стал в трансе говорить на древних языках. Он оказался исправившимся преступником, который совершил злодеяние, но затем обрел Господа. Ты, говорит он мне, сидел на перхоти дьявола (т. е. на кокаине. — Прим. пер.)? Да, говорю. Так вот мы с ним немного времени провели и я ушел. В тот вечер я решил не нюхать кокс, зато выпил „поко-локо“, стоивший тогда в 1993 году 25 фунтов за бокал, полный мескалина, экстази и кислоты. Затем я улетел с Ибицы, поймал стыковочный рейс на Барселону, оттуда полетел в Манчестер, а в Манчестере поехал домой к Гари Барлоу — мне там надо было напеть бэк-вокал для очередного альбома Take That. Я постучал, Гари спросил кто там, я ответил, что обрел Господа и просто рухнул. Меня положили в постель Гари, где я проспал двое суток».
В обеденное время мы на сей раз смотрим по телеку матч Барселона-Ливерпуль, в обширной кинокомнате в конце дома.
Я замечаю, что меня не убеждает Месси в образе блондина.
«И меня, — соглашается Роб. — Но меня и мой блондинистый образ не убеждал». Он имеет в виду прическу, которую сделал для последнего тура: платиновая челочка, торчащая вперед, и короткие темные волосы по бокам.
«Но это была смена имиджа, — вспоминает он. — Нечто новое в образе». Он имеет в виду, что он — поп-звезда, а в поп-мире перемены ради перемен есть добродетель.
«Но это же образ, — подчеркивает он. — Пусть и не очень подходящий».
Одни из немногих современных артистов, чью музыку недавно открыл для себя Роб, — группа Sleaford Mods. Дуэт из Ноттингема, чьи жесткие саркастичные песни принесли ему, наконец, заслуженную, хоть и запоздалую, славу. «Ну разве не удивительно, — размышляет Роб, — что этот голос бесправной молодежи — у мужчины сорока семи лет? Что, такой энергии нет в современной музыке? Где семнадцати-восемнадцатилетняя версия этого? Почему чтоб такое петь, нужно быть сорока семи лет от роду? Где сама эта бесправная молодежь?» и тут же отвечает на свой вопрос: «Они все хотя петь песни Бейонсе на шоу „X Factor“!»
Наверное, это неизбежно — и Роб в каком-то смысле не только ожидает, но и уважает такую позицию — что каждый, кто убедительно вжился в подобную роль, не будет поддерживать артистов вроде Робби Уильямса. Так и есть. Дуэт Sleaford Mods, точнее, скорее, их вокалист и автор текстов Джейсон Уильямсон, недавно запостил в твиттер такое:
Если я буду слишком долго смотреть на фото Робби Уильмса, я приду в ярость.
Роб взял да и перепостил этот твит к себе с примечанием:
Ярость? Вечный мне позор. #goals. («#цели». — Прим. пер.)
Один из многих споров, которые, похоже, то и дело разгораются в голове Роба, это споры между двумя поп-звездами разного типа, которыми ему хочется быть. Проще говоря, битву ведут две стороны его личности: одна хочет писать популярные шлягеры, пусть некоторые и сочтут их слащавыми и некрутыми, другая жаждет сочинять и петь то, что оценят как экспериментальное, умное и навороченное.
Спор этот возникает вновь и вновь. Недавно его подогрел разговор с продюсером Стюартом Прайсом. Роб периодически сочиняет вместе с Прайсом и уважает его совет и мнение. Когда он дал Стюарту послушать три новые песни, продюсеру показалось, что они явно отклоняются от той невидимой линии приемлемого — или, во всяком случае, мудрого — для такого артиста, как Роб. Речь идет о конкретных трех песнях: «Disco Symphony», «Funk with Us» и «Marry Me». Две первые — помпезные, цепляющие попсовые песни. Написаны в соавторстве с Гаем, и Гай рассматривает их как будущие успешные синглы. Третья написана с барабанщиком Роба Карлом Брезилом и другими, и она такая же сентиментальная, как и можно судить по ее названию — «Выходи за меня замуж». Эти песни Роб постоянно обдумывает. В случае таких песен Роб не столько боится, что они не «покатят» у публики, сколько, наоборот — что приживутся и придется их петь на каждом концерте годами, а самому они разонравятся уже.
Роб сам может негативно относиться к таким песням, но высказанные Стюартом дурные предчувствия заставляют его броситься на защиту. И, если продолжить, на защиту той самой части своей личности.